Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
– Очень красивое имя, – сказала я.
– У тебя тоже.
– Спасибо.
– Не за что.
– У кого ты живешь? – поинтересовалась я.
– У какой-то старой курицы по имени Элиза Страт. Поистине кошмарная дама. В воскресенье безвылазно торчит в церкви, а я сижу голодная. По воскресеньям она не готовит, говорит, это грех против Господа. А как же грех против ближнего, то есть меня? Я же голодаю!
– Звучит ужасно. Знаешь что? Я спрошу тетю Бет, нельзя ли тебе по воскресеньям приходить к нам обедать. Она замечательная, я уверена, что она разрешит.
– Правда?
– Я спрошу.
– Спасибо, Нелл, ты настоящий друг.
– Тебе повезло, что эта Элиза Страт не таскает тебя с собой в церковь.
– А она пыталась. Сказала, что должна заботиться не только о моем теле, но и о душе. У меня было огромное искушение ответить, что она и с заботой о теле не очень справляется, так что к душе я ее подпускать не собираюсь. Но вместо этого сказала, что я агностик.
– Что это значит?
– Что я еще не определилась.
– С чем?
– Да со всем. В частности, с религиозными вопросами.
– И что она на это ответила?
– Если память мне не изменяет, она едва не подавилась крайне неаппетитной на вид пародией на сосиску.
За всю жизнь я не встречала никого похожего на эту девочку. Она как будто прилетела с другой планеты. Как это вообще – взять и стать агностиком?! Мои мама с папой решили бы, что у меня поехала крыша. И разговаривала Лотти совсем не так, как я, Олив и все, кого мы знали в Бермондси. Пожалуй, у меня дома ее сочли бы высокомерной, но у меня она вызывала восхищение. Я следила за движениями ее губ и завороженно ловила каждое слово.
– Отец считает, что мне еще рано выбирать себе религиозные убеждения, – продолжала Лотти. – Говорит, что мудрость прожитых лет поможет мне принять решение, и если я решу, что ни во что не верю, это мое право.
– Ничего себе!
– Ну то есть я не понимаю, зачем поливать бедного младенца водой и решать за него, во что ему верить. Откуда ребенку знать, во что он будет верить? Вот ты к какой церкви относишься, Нелл?
– Я католичка.
– И ты искренне уверена во всем, чему учит католичество?
Я молча уставилась на нее. Никто раньше не задавал мне такого вопроса.
– Вот видишь, – самодовольно усмехнулась она. – Ты не знаешь, так ведь?
– Я как-то об этом не задумывалась.
– Ну вот теперь можешь задуматься.
Я поудобнее устроилась на ограде, болтая ногами, и подумала о нашей церкви в Бермондси, какой она была до бомбежки: свечи, аромат ладана и красивая статуя Девы Марии с Младенцем Иисусом в яслях на Рождество. Все это было мне близко и знакомо, в это верили мои родители, поэтому мысли о церкви вызывали у меня теплые чувства.
– Я определилась, Лотти.
– Очуметь, как ты быстро, – удивилась она.
– Мне нравится быть католичкой.
– Что ж, по крайней мере, я заставила тебя задуматься.
– Так и есть, Лотти Лавджой, и за это я буду тебе вечно благодарна.
Тут мы обе рассмеялись.
– Ты мне скажи, если я тебя утомила своей болтовней. Отец говорит, что у меня рот не закрывается, поэтому я в итоге тоже окажусь на сцене.
– Не беспокойся, я бы сказала. У меня ведь тоже язык есть.
– Вот поэтому мы точно подружимся, Нелл, – заявила Лотти и взяла меня под руку.
Я рассказала тете Бет про Лотти, что она агностик и живет у Элизы Страт, поистине кошмарной дамы, и что в воскресенье Лотти осталась без обеда, потому что Элиза Страт весь день провела в церкви.
– Вот я и хотела спросить, нельзя ли Лотти приходить к нам обедать в воскресенье.
– Конечно, можно. Нелл, я так рада, что у тебя теперь есть подруга!
– И я рада, – призналась я. – Она немножко странная, но как бы, знаете, странная в хорошем смысле.
– А мы как раз любим странных людей, – улыбнулась тетя Бет.
– Тогда вы будете в восторге от Лотти Лавджой, – усмехнулась я в ответ.
Мы не очень хорошо знали местных детей, потому что приехавшие в эвакуацию обучались отдельно.
– В нашей школе все предметы преподаются на валлийском, – объяснила миссис Роджерс, – вот мы и решили вас разделить, иначе вам было бы трудно понимать материал.
Я решила, что это справедливо, и Лотти со мной согласилась.
– В школе и так скучно, – заявила она. – Не хватало еще мучиться с незнакомым языком.
– Значит, тебе не нравится школа?
– Да я туда всего неделю-то и проходила.
– Одну неделю?!
– Да, и это был кошмар.
– Что случилось?
– Моих родителей вызвали в школу, чтобы пожаловаться, что меня невозможно обучать, поскольку я отказываюсь сидеть на одном месте и начинаю ходить по классу.
– И что сказали твои мама и папа?
– Сказали, чтобы я забрала куртку из раздевалки, а потом мы ушли и больше не возвращались.
– Ого, а ты не жалела, что не можешь общаться с детьми своего возраста?
– Я нахожу большинство своих ровесников крайне незрелыми личностями.
– Я зрелая личность.
– Да, я это вижу, поэтому мы с тобой будем друзьями.
– А как же ты учишься, если не ходишь в школу?
– Ну, меня учат родители, и еще я много читаю.
– Значит, они не против, что ты не ходишь в школу?
– Нет, они за свободу самовыражения.
– Это еще что за чертовщина? – не поняла я.
– Это значит, что ты учишь то, что интересно, а не то, что выбрал за тебя кто-то другой.
– А разве по закону ты не обязана ходить в школу?
– Какой-то старикан регулярно меня навещает и проверяет, не отстаю ли я от ровесников. Он приезжает на велосипеде, и еще от него воняет рыбой. Мама каждый раз открывает окна, как только он уйдет.
– И как?
– Что «как»?
– Ну, ты не отстаешь от других?
– Нет, я их здорово обгоняю. Я, может, и его самого давно обошла. Он никогда надолго не задерживается. Что-то бормочет и почесывает затылок, так что у него с головы начинает сыпаться белая шелуха. – Лотти вздрогнула. – Противный старикашка! А потом он говорит: «Продолжай в том же духе», подбирает свой старый затертый портфель и убирается восвояси до следующей проверки.
Я еще никогда не встречала детей, не учившихся в школе, и подозревала, что это может сойти с рук только богатым.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
