— В записях отца упоминается Эльсбра — город-призрак, — задумчиво отозвалась Алексия. — Именно там мне нужно будет искать новую подсказку.
— Город-призрак? — завороженно переспросила Абигайл.
— Так называл его папа.
Алексия взглянула на сестру. И как с ней быть? После недавнего происшествия со скорпионом страшно оставлять ее наедине с этим жутким миром, даже за барьером — как оказалось, для некоторых тварей Бездны он препятствием не являлся. Но и брать с собой — значит, подвергнуть серьезной опасности. Защитный барьер, который мог окружить Эбби, не стесняя ее движения, создавать Алексия не умела…
— Пожалуйста, не оставляй меня одну.
— Конечно, милая. — Алексия легонько щелкнула ее по курносому носу, заслужив в ответ улыбку.
Нежность переполняла ее душу, в то время как груз ответственности давил на плечи. «Я должна защитить ее. Должна. Должна».
Глава одиннадцатая
Шелана увидела его на балу. Черноволосый и черноглазый, в темном фраке и брюках, Тревор Таррел казался живым воплощением ночи. Несомненная удача, что он, соблазнившись приглашением графини Вескерли, решил посетить ее бал. Важно, чтобы этот разговор происходил на ее территории.
Шелана спустилась по лестнице, приковывая к себе взгляды гостей. Холодно улыбалась им, оставаясь вежливо-равнодушной.
— Лорд Таррел?
Он обернулся, сдержанно кивнул.
— Леди Вескерли, спасибо за приглашение. Позволите в ответ пригласить вас на танец?
Шелана улыбнулась, торжествующе сверкнув глазами. Пары расступались, освобождая место хозяйке вечера. Она видела восхищение в глазах мужчин, тщательно скрываемую зависть и явное неодобрение в глазах женщин. Но кто сказал, что безутешной вдове не пристало танцевать с привлекательным мужчиной?
Знали бы они, сколько ночей она провела, исступленно рыдая, пытаясь выплакать свою боль, усмирить ее, беспрестанно жалящую изнутри… Но она умело скрывала боль утраты за маской равнодушия и бесстрастия.
Шелана прекрасно знала о слухах, которые распускали о ней. Даже — или, вернее сказать, в большинстве своем — те, кто каждый вечер приходил в ее поместье, чтобы хотя бы ненадолго забыться в танце и непринужденной болтовне. Забыть о том, что надвигается рассвет. Но ей было наплевать. Она видела цель и просто шла к ней, отбросив ненужные сантименты.
Руки Тревора Таррела крепко обняли ее талию, уголок рта изогнулся в полуулыбке-полуусмешке, а цепкий взгляд черных глаз заглядывал в самую душу. Лорд Таррел так напоминал Шелане ее саму… Хищник, одиночка, похититель чужих сердец.
Он и прежде бывал в доме Шеланы — но давно, еще в те времена, когда был жив ее муж, Дейв Вескерли. В ту пору они едва ли обмолвились парой банальных, приличествующих случаю фраз. После они пересекались еще несколько раз, и каждый из них Шелане казалось, что она видит в глазах Тревора Таррела искорку интереса. Быть может, даже желания?
И сейчас ей представилась лучшая возможность воспользоваться этим.
Лорд Таррел умело вел ее в танце, и весь мир вдруг сузился до его глаз. Танец закончился, едва успев начаться — минуты пролетели стремительно быстро. Шелана взяла Тревора Таррела под руку, провела в комнату у лестницы, подальше от гомона и любопытных взглядов. Жаль, что в Альграссе магия не существовала — покрыть стены защитными чарами было бы совсем не лишним. А так приходилось рассчитывать лишь на плотно закрытые двери и приглушенный тон.
— Зачем вы позвали меня? — спросил Тревор Таррел — само неприступность и спокойствие.
— Вина? — предложила Шелана.
— Да, пожалуй.
Заранее приготовленные бокалы наполнились вином — на сей раз, без капли яда. Тревор Таррел нужен был ей живым.
Шелана подошла к нему, шелестя шлейфом платья по мраморному полу. Протянула бокал, призывно улыбаясь. Он должен был понять — подумать — что она, как и десятки других до нее, очарована им.
Вот только правда в том, что только Дейв был способен растопить ее холодное сердце. После его смерти она и вовсе разучилась любить…
Только пленять, заколдовывать… использовать.
Лорд Таррел сделал глоток и отставил бокал в сторону. Протянув руку, намотал на палец выбившуюся из прически графини глянцево-черную прядь. Обхватил ладонью лебединую шею, притягивая Шелану к себе. Мгновение — и она уже касалась его пахнущих вином губ своими губами.
— Только лишь за этим? — усмехнулся лорд Таррел, отстраняясь.
Шелана помедлила лишь мгновение.
— Нет. Не только. Хотя это было…
— Тогда зачем? — резко оборвал он.
«Помни, Шелана, что Тревор Таррел — твое зеркальное отражение. Играть с ним опасно». Она вздохнула и, глядя ему в глаза, сказала:
— Я знаю, кто ты. Ты знаешь, кто я.
Ни один мускул не дрогнул на лице лорда Таррела. Шелана продолжила, чувствуя себя так, будто ступает по тонкому льду:
— Ты знаешь, что мой муж, Дейв Вескерли, был одним из Венетри.
— Знаю.
— А я знаю, что отныне в тарлеонской резиденции Венетри главенствуешь ты. И я хочу стать частью Венетри.
Тревор Таррел едва заметно усмехнулся.
— Ас чего ты взяла, что это мне интересно?
Вопреки его словам, Шелана видела во взгляде лорда искорку любопытства, вот только в его голосе по-прежнему звучало равнодушие.
— Ты красивая женщина, но этого недостаточно, чтобы стать одной из нас. Твой муж… был великим магом, одним из лучших, кого я когда-то знал.
— А я — его лучшей ученицей, — парировала Шелана. — Да, я переняла не все его умения, но я быстро и охотно учусь. И я хочу — и всегда хотела — того же, что и вы, Венетри.
— Значит, граф Вескерли обучил тебя некромантии? Это похвально, но Венетри всегда мало интересовала некромантия из-за особенности Бездны забирать тела убитых ею.
— Знаю, — спокойно отозвалась Шелана.
— У тебя остались от твоего мужа какие-нибудь артефакты, записи — что-то, что может представлять для нас интерес? Что ты можешь нам дать, чтобы мы захотели принять тебя?
Шелана закусила губу. Разговор повернулся не так, как она того ожидала. Дейв Вескерли был экспериментатором, которого побаивалась даже элита Венетри, фанатиком, одержимый исследованиями, готовым идти на любые жертвы ради новых открытий. Но, увы, все его исследования касались в основном именно некромантии, попыткам довести до совершенства умение управлять жизнью и смертью.
Выбора не было — пришлось не только открыть все свои карты, но и бросить на стол туз в рукаве.
— Человеческая жизнь мало что значила для него, — глухо сказала Шелана. — Любая, кроме моей. Я была для него опорой, его светом… но погибла на его глазах.
