Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
– Лукас Кученхайм, сын Иоганна и Хедвиги Кученхаймов, рожденный двадцать шестого января 1645 года здесь, в Райнбахе, вам выдвинуты обвинения со стороны сапожных дел мастера Хеннса Клетцгена, проживающего также в Райнбахе, в том, что вы непристойным образом преследовали его дочь Веронику, соблазнили и обесчестили ее. Что вы скажете на это? – Дифенталь безучастно смотрел на Лукаса.
– Что это ложь. – Лукас ломал себе голову полдня, ночь и целое утро в попытках разгадать, почему Вероника обвинила его в таком злодеянии. Но ничего не мог придумать. Отец Лукаса, а после его смерти и сам Лукас, снабжали Клетцгена кожей для его сапожной мастерской, поэтому парень знал эту семью довольно хорошо. Случалось, он шутил с Вероникой, но его поступки не могли стать поводом для привлечения к суду. Лукас вообще никогда с ней долго не разговаривал, не говоря уже о чем-то большем: девушка с ее худым, бледным лицом мало того, что была непривлекательной, так и еще и отличалась полным отсутствием чувства юмора. Но даже если бы она была симпатичнее или остроумнее, он все равно не стал бы с нею связываться, потому что отец очень давно вдолбил ему, что дочери клиентов – это табу.
Хотя Лукас принимал к сведению далеко не все советы покойного отца, к этому он прислушался и следовал ему всегда. И как бы он ни вел себя с девушками, это ни разу не случалось против их воли. Во-первых, это ему было не нужно, во-вторых, не согласовывалось с его характером и собственным кодексом чести.
Все это он пытался донести безмолвным хмурым судебным заседателям, но в ответ ему не удалось получить не то что кивка признательности, но и вообще никакой реакции. Казалось, что судейские заранее поспешили вынести приговор ему, и чем дольше Лукас говорил, тем больше его охватывала тревога.
– Значит, вы отрицаете этот поступок, – сухо констатировал Дифенталь, когда Лукас замолчал. Ему разрешили снова сесть. – И это несмотря на то, что есть свидетели, однозначно указавшие на вас.
– Кто эти свидетели и где их точные утверждения о том, что они видели? – Лукас старался говорить спокойно, однако иногда срывался на крик, из-за чего выражения лиц заседателей сменились с безразличных на недовольные.
Дифенталь не ответил на его вопрос.
– Где вы находились с раннего вечера до полуночи двадцать третьего февраля?
Лукас наморщил лоб.
– Это было два месяца тому назад. Я не знаю, просто не помню.
– Вы не знаете или не хотите признаваться? – лающе прозвучал вопрос одного из остальных заседателей, Эдмунда Фрелиха.
– Я не помню. – Лукас с такой силой сжал кулаки, что костяшки его пальцев побелели. – Скажите хотя бы, какой это был день недели?
– Четверг.
Мысли роились в голове Лукаса.
– Возможно, я тогда был в «Золотой кружке».
– Да, были, но ушли вскоре после того, как отзвонили к вечерней службе, мы это проверили. Куда вы пошли после этого?
Лукас с трудом сглотнул. Четверг в феврале… Постепенно он вспоминал, где он был в тот четверг – и с кем.
– Домой, я полагаю. Я действительно не могу вспомнить. Я не записываю в дневник, что делаю ежедневно.
– Кто-то может подтвердить ваше присутствие дома? Желательно, чтобы это был кто-то другой, а не ваша мать. – Дифенталь говорил таким тоном, словно уже знал ответ на свой вопрос.
– Нет, скорее всего, таких нет. – Лукас чувствовал себя все хуже, особенно теперь, когда вспомнил тот день. Больше всего ему хотелось повернуться к матери и дяде, но он не был уверен в том, что ему понравится то, что можно будет прочесть на их лицах, поэтому не стал делать этого. – Но я абсолютно точно не соблазнял Веронику, или что она там мне закидывает. Я этого не делал.
– Она говорит, что вы заманили ее на старый кирпичный завод за лесом, который западнее Райнбаха.
Лукаса прошиб холодный пот, и ему пришлось приложить усилия, чтобы другие не заметили его ужаса.
– Я этого не делал, – повторял он стоически.
Старый кирпичный завод стоял заброшенным уже лет тридцать после произошедшего там пожара. За это время он стал более известен как укромный уголок для тайных встреч влюбленных парочек. Его посещали преимущественно в летние месяцы, когда было достаточно тепло, чтобы не мерзнуть на любовном свидании. Тем же, кто не мог ждать до лета и устраивал свидание зимой, нужно было хорошенько постараться, чтобы растопить одну из печей и создать более-менее комфортные условия. Лукас знал об этом слишком хорошо, и это знание, похоже, сейчас могло обойтись ему непомерно высокой ценой.
– На заводе, – вел дальше Дифенталь, – вы, как утверждает потерпевшая сторона, попытались ее соблазнить, а когда она не согласилась, вы взяли ее силой.
Публика в зале возмущенно зароптала, но судебные приставы резкими окриками заставили всех замолчать.
Лукас яростно качал головой.
– Это неправда. Ничего этого не было, я клянусь.
– Вы клянетесь? – Герберт Хорст, сидевший за судейским столом по правому краю, резко наклонился почти на полстола, лицо его пылало от гнева. – А как же тогда получилось, что у нас есть два свидетеля, которые видели, независимо друг от друга, вас в тот вечер у старого завода?
– Кто? – Лукас поднял руки, но поскольку они снова были скованы кандалами, он не мог жестикулировать. Железная цепь тихо звякнула. – Кто эти свидетели? – До этого он был полностью уверен, что в тот вечер его никто не видел.
– Служанка из семьи Вельде, Эльза, видела, как вы заходили в завод ранним вечером. Она случайно проходила поблизости по поручению своих господ и, чтобы сократить путь, пошла через лес. – Дифенталь скрестил руки перед собой.
– И Пауль Викке, который, как вы наверняка знаете, разъезжает со своим товаром по городам и весям, проезжал как раз в тот вечер вдоль опушки леса и утверждает, что видел вас, как вы где-то около полуночи тайком выбрались из кирпичного завода и поспешно удалились в сторону города. Чуть позже лицо женского пола, имеющее сходство фигурой и прической с Вероникой Клетцген, тоже покинуло указанное здание.
Старший судебный заседатель строго смотрел на Лукаса.
– Вы все еще будете утверждать, что вас там не было? Оба свидетеля присягают на Святом Кресте, что они вас узнали.
Лукаса бросало то в жар, то в холод. Он попал в передрягу, в большую передрягу, и ему не приходило на ум ничего, что могло бы выручить.
– Ну? – Дифенталь снова встал и уперся обеими руками в стол. – У вас язык отнялся?
Лукас судорожно искал правильные слова.
– Я не делал ничего из того, в чем меня обвиняет Вероника Клетцген или ее отец.
– Это не ответ на мой вопрос. – Дифенталь возмущенно нахмурился.
– Другого ответа у меня нет, господин Дифенталь.
– Такого не может быть, парень! – вступил в разговор Эдмунд Фрелих. – А ну-ка, немедленно говорите, вы были в указанный четверг на старом кирпичном заводе или нет?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
