Ну уж нет, лучше остаться сидеть в кресле и сразу сообщить Лоренцо, что он уже почти здоров и долго рассиживаться дома не собирается. Пускай сам его осмотрит и убедится, что пациент и впрямь чувствует себя намного лучше, а если от чего и страдает — так исключительно от скуки. Поэтому Фабио надо завтра же вернуться на службу, к делам, пока у него гнойная лихорадка от безделья не началась.
Он был настроен весьма решительно, но едва Лоренцо вошел — все эти мысли разом вылетели у Фабио из головы. Он никогда не видел друга таким: что тот смертельно расстроен и ужасно напуган, можно было понять безо всякой магии — что еще могло означать это бледное лицо, нездоровый блеск глаз и кривая линия сжатых губ?
— Высшие небеса, Лоренцо. Что случилось? — воскликнул Фабио, мигом подскочив с места. — Ты в порядке? Оливия в порядке?
Тот ответил тихо и невыразительно:
— Оливия в порядке, я — тоже, а вот Чезаре — нет. Его убили. Я только что осматривал тело, — потом растерянно оглянулся, будто оказался тут впервые, и тяжело опустился в кресло, закрыв лицо руками.
— Как Чезаре?.. — прошептал Фабио и тоже упал обратно в кресло, уставившись на друга недвижным взглядом. Он не мог вместить это в голову, поверить, что это правда, представить Чезаре мертвым. Второй граф делла Веккьони был одним из самых жизнелюбивых людей, которых Фабио знал, а теперь он лежит где-то бездыханным куском плоти. — Как это произошло?.. — нашел в себе силы спросить Фабио.
— Его убили прямо дома, в его собственной комнате. Там и нашли с утра. Не похоже чтобы тело передвигали, насколько я могу судить — там все и происходило, — сухо и бесцветно сказал Лоренцо, будто пытался сделать вид, что его это не трогает вовсе.
— Кто?.. Тот самый… его так же убили, как остальных?.. — это было очевидное предположение, но слишком жуткое, и Фабио замер, надеясь на отрицательный ответ, однако Лоренцо молча кивнул. — А Эстель меня еще просила ночью на улицу не выходить. И телохранителя нанять. Кой смысл, если тебя в собственном доме могут прирезать так же, как посреди улицы? Или не в собственном — на балу у барона делла Гросси целая толпа людей была, его личная охрана, дюжина человек. И что, сильно помогло? — Фабио всплеснул руками и нервно потер лоб. Чувство собственного бессилия раздражало невероятно, жгло в груди, жгло глаза — ему бы следовало заплакать, он только что узнал, что потерял друга. Но Фабио не мог, только бессильно злился на все вокруг.
Лоренцо покачал головой:
— Ты неправ. Поостеречься все равно не помешает. Никого с личной охраной убийца пока что не тронул — значит, это помогает. И Оливия от меня тоже требует ночью по пациентам с охраной ходить, я ее понимаю и это принимаю.
Фабио слабо улыбнулся:
— Ну наконец-то ты снова на себя похож, слава небу. Хорошо, ладно, я подумаю насчет своей безопасности. Завтра подумаю.
Он порывисто вскочил на ноги и метнулся к столу, на котором, как обычно, стояла откупоренная бутылка вина, причем практически полная — он старательно соблюдал рекомендации Лоренцо. Но сейчас Фабио было не до рекомендаций. Торопливо наполнив единственный бокал, он сунул его другу, ничего не спрашивая, а себе взял бутылку и снова сел в кресло, нервно побарабанив пальцами по подлокотнику.
— Пей и рассказывай, — потребовал Фабио и сам отхлебнул из бутылки. — Я хочу знать все подробности, какими бы они ни были. Ты врач, ты видел тело — это правда, то, что треплют насчет крови?.. Или слухи все же преувеличивают?..
Лоренцо хмуро изучил свои башмаки, залпом выпил треть бокала вина и после мрачно сообщил:
— Я был бы рад, если бы слухи врали. Но на самом деле, все даже хуже. Убийца резал по живому, из ран текла кровь, пока он вырезал на Чезаре эти скотские бессмысленные символы. У него твердая рука, он резал весьма умело, пока Чезаре все это чувствовал, пока его раны кровоточили и болели. Или, может, он потерял сознание, я не знаю, я надеюсь на это. Все, на что нам остается надеяться — что, быть может, он мучился не очень сильно. А потом ублюдок, действительно, забрал из тела всю кровь, осталась только та, что пролилась из ран. И я не знаю, Фабио, как нам с этим жить.
— А убийца вот как-то живет, — хмуро отозвался Фабио, потерев пальцами переносицу, покосился на бутылку, но пить не стал — его мутило от отвращения. — Как-то его земля носит, не представляю, как… И не представляю, что там творится в его безумной голове, что заставляет его творить подобное. Лоренцо, ты все своими глазами видел… может, у тебя хоть какие-то мысли появились? Зачем ему эти знаки, чего он пытается добиться?.. Не знаю, для чего спрашиваю — чтобы не чувствовать себя совсем беспомощным, наверное, — он тяжко вздохнул и все-таки глотнул вина.
— Понятия не имею. Я смотрел, не понял ни демона. И те, кто ведет разбирательство, тоже ничего понять не могут, в том числе потому и говорят, что он безумец. Это бред душевнобольного, бессмысленный набор знаков. Возможно, так и есть, я и впрямь не вижу тут иного. Может он, как и говорят, пытается демонов вызывать, а может, наоборот — изгоняет. Пентаграммы там были, и буквы, которые с натяжкой могли бы означать имена демонов — тоже. Но никаких свидетельств пребывания демона никто не заметил. Впрочем — кто их, демонов, знает, какие от них должны быть следы?
Лоренцо начал размахивать руками, заметил, как опасно всплескивает вино в бокале, и принялся с мрачным видом его пить.
— Да ни при чем здесь демоны, — уверенно заявил Фабио, в очередной раз отхлебнув из бутылки. — Меньше всего это похоже на ритуал, безумный или нет — ни определенного времени, ни места, ни сопутствующих действий… Нет, Лоренцо, никаких демонов там нет, даже в воспаленном сознании. Все дело именно в них самих, в жертвах, и как раз там у него есть своя логика: все они дворяне, мужчины, не старше тридцати и… Слушай, — он едва не подпрыгнул в кресле, осененный внезапной мыслью, и подался к Лоренцо.
— Слушаю, — нахмурившись, ответил тот.
— Все убитые — обладатели весьма выдающегося дара. За исключением одного из виконтов делла Джусти, но тут я склонен думать, что его могли убить заодно либо перепутать с братом каким-то образом, не суть важно. Чезаре — фортунатор, стратег, за него в свое время герцогская армия с герцогской же канцелярией едва не передрались, наследный маркиз делла Кьяри так и вовсе телепат, а еще целых два очень сильных боевых заклинателя… Понимаешь, о чем я толкую?.. Он выбирает очень одаренных магов, всегда.
— Он ненавидит магов? — немедленно предположил Лоренцо. — Особенно сильных? Возможно, завидует им. А что, это убедительно. Сильным, молодым и красивым позавидовать легко.
— Куда убедительнее демонов, правда? — Фабио недобро усмехнулся. — И, прости меня как мой лечащий врач, но завтра же утром я собираюсь к этим самым демонам нарушить свой постельный режим и пойти к синьору почтенному дознавателю, ведущему разбирательство по делу, чтобы сообщить ему, что, вероятнее всего, его убийца — молодой мужчина из малоодаренных дворян или каброй. Это хоть отчасти сузит круг поиска…
