— Твою мать, Бомбус! — услышал он за спиной своё прозвище и картавый голос. — Вот ты фагтовый! — прокомментировал он его блэк-джек.
— Веник! — Макс радостно протянул руку, и получил в ответ крепкое рукопожатие. — Какими судьбами?
— Мимо пгоходил, — лучезарно улыбнулся Вениамин Летов, его старый товарищ, с которым они не редко пересекались в подобных местах.
Веником его называли только самые близкие. Остальные знали его как Лето. Так его прозвали за фамилию, но один их общий друг-умник дал иную трактовку этих четырёх букв. Leto с латыни означало «смерть» и он перевёл его как «погибель», «женская погибель» за фантастический успех у слабого пола.
Максима этот же умник прозвал Бомбус за фамилию Шмелёв. Bombus — международное научное название шмеля на латыни. Но прозвище как ни странно прилипло. Может быть потому, что в те юные годы на вопросы типа «И что мы с ним сделаем?» Макс имел привычку отвечать: «Подложим зловонную бомбу!»
Веник как игрок славился своей фантастической неудачливостью. «Не везёт мне в картах, повезёт в любви!» — стало его девизом по жизни. Он умел делать деньги на своей смазливой внешности, которой его картавость придавала пикантности. В казино же приходил спустить пар и, как правило, буквально спускал всё подчистую.
— Дальше иггаешь? — спросил Веник, усаживаясь рядом.
— Это последняя, — передвинул Максим свои фишки, и они действительно ушли в пользу казино.
— Как всегда вода, — отодвинул Веник, плачущий из-за льда стакан и подозвал официантку.
— Ему воду, а мне Кговавую Мэги, и мы пойдём вон за тот столик, — он показал рукой.
— Что-то ты не весел, Бомбус, — заметил Веник, когда их напитки принесли.
— Зря, наверно, приехал. Не мой день. А деньги край как нужны.
— Это потому, что кгай. Ты же знаешь, с таким настгоением иггать нельзя, всю удачу гаспугаешь. Деньги нужно отдавать легко.
Он сделал несколько глотков своего напитка через трубочку, тыкаясь носом в сельдерей.
— А что у тебя? Мелкая опять?
— Опять в больнице. Опять триста штук.
— Продай Хаглей.
— Веня, я уж лучше кафе продам. Только его тоже сначала отремонтировать надо.
— Слушай! — он уставился на него, словно первый раз увидел. — А вчера по телеку показывали джип пгямо в стену. Я ещё подумал, что похоже на твоё.
— Так моё.
— Твою мать! Много постгадавших? Сказали, одна девчонка в больнице пгисмерти, но они там наговогят.
— Девчонка в больнице? — Макс не верил своим ушам.
— Сказали, много внутгенних повгеждений, как-то так.
Максим пытался вспомнить её лицо, но в воспоминаниях всплывал только безупречный профиль и гладко зачёсанные волосы, собранные в узел. «Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна…» Она запомнилась ему Незнакомкой Блока. Или женой Штирлица, такой сосредоточенно молчаливой и грустно отрешённой. Он даже подумывал переименовать кафе в «Elefant».
Только его ассоциации и больше ничего. Он не запомнил какой она была. Была… Это слово резануло неожиданно больно. Потому что была в его жизни ещё одна девушка, которая погибла по его вине. Страшные ощущения той аварии нахлынули с такой силой, словно всё случилось вчера.
Пустая дорога.
Её хрупкие руки, тонкие, словно веточки, обхватившие его за талию.
Она не хотела надевать шлем, и он ехал медленно, по его меркам просто пешком.
Его резко потянуло влево, но она даже не вскрикнула.
Он не понял, что произошло. На инстинктах успел сгруппироваться и откатился к обочине, а она разбила голову об асфальт.
Он пытался делать искусственное дыхание, массаж сердца, сражаясь до последнего, не веря в её смерть, но не добился ни вздоха.
И до самого приезда скорой помощи держал на руках её остывающее тело.
Он даже не любил её, эту Верочку. Просто девочка, вчерашняя школьница, напридумавшая себе бог знает что — романтическую сказку с крутым рокером. Ему льстило её внимание, и она была хорошенькой, если бы не красилась так сильно. В тот день она первый раз пришла без косметики и казалось бледненькой.
Она уговорила его прокатится без шлема. И он согласился, ведь она ехала с ним не первый раз.
Слипшиеся от крови волосы, разбитое лицо, осколки зубов, неестественно вывернутая рука… до последнего вздоха он будет помнить это.
— Бомбус! — тронул его за руку Веник. — Ты давай пгекращай это.
— Да. К чёрту! — Макс потряс головой, возвращаясь к реальности, и встал. — Надо развеяться.
— Не мешало бы! Тебе может заказать чего? — крикнул он ему вслед.
— Воды! Со льдом!
Глава 7. Кто не рискует
Он разменял ещё триста долларов и решил, если сейчас ничего не выиграет, поедет домой. Это неправда, что хорошие игроки азартны. Хорошие игроки расчётливы и бесстрастны. Таким был Чудик, тот самый умник, что имел пристрастие к мёртвым языкам и придумыванию прозвищ. Простое русское имя Пётр Чудинов очень ему шло. В свои тридцать он до сих пор выглядел закомплексованным щуплым подростком в очечках. Вечно взъерошенный, конопатый, с кривыми зубами и мягкой застенчивой улыбкой, он не производил впечатление умного. Только впечатление это было обманчиво. Перейдя от шахмат к покеру, он стал сильнейшим игроком исключительно благодаря своему уму.
Себя Макс считал не хорошим игроком, а просто удачливым. Его сумасбродные поступки иногда приносили ему неплохие дивиденды, но он ими не гордился и имел кое-какие принципы: он никогда не пил в казино алкоголь, чтобы иметь ясный ум и не притуплять чувство страха, и никогда не проигрывал больше половины, если чувствовал, что карта не шла.
— Пошли пагтейку в холдем, — встретил его Веник и взял направление к покерным столам.
— А Чудик где? — спросил его Макс по дороге, зная, что они обычно ходили вместе.
— В Ви-ай-пи-зоне. Обыггывает желтолицых.
И оба они ни секунды не сомневались, что дело обстоит именно так. Хотя тень беспокойства мелькнувшая на лице Лето не ускользнула от Макса.
В одном из залов шёл покерный турнир. Суммы за выигрыш предлагались неплохие, но турниры проходили в формате Re-buy & Add-on, а Макс ребаи и аддоны не любил. Принцип игры прост: увеличивать свой стек, рисковать и идти ва-банк. Поэтому игра в течение первого часа обычно очень лузовая и агрессивная, часты ол-ины. Если в них не участвовать, то просто потеряешь всё на блайндах, если учувствовать — очень велик риск проигрыша, даже если будет преимущество, вероятность в районе «50 на 50», а много таких коин-флипов подряд вряд ли удастся выиграть… В-общем, они прошли мимо кучки болельщиков и зевак.
