Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Она сама собирается от нас съехать и хочет возместитьубытки.
– Ну и что? Все равно мой прекрасный дом навеки опорочен.Никто не захочет у нас жить! – Миссис Николетис села на диван и разрыдалась. –Никто меня не жалеет, – всхлипывала она. – Как со мной гадко обращаются! Всемна меня наплевать! Никто со мной не считается. Умри я завтра, никто не прольетни слезинки…
Мудро не отреагировав на последнее заявление, миссис Хаббардвышла из комнаты.
«Боже всемогущий, даруй мне хоть минуту покоя!» – взмолиласьона про себя и пошла на кухню к Марии.
Мария держалась замкнуто и отчужденно. В воздухе так ивитало слово «полиция».
– Во всем обвинят меня. Меня и Жеронимо – бедняков. Развеможно ждать правосудия на чужбине? Нет, я не могу приготовить ризотто, этот рисне подходит. Я лучше сделаю спагетти.
– Мы вчера на ужин ели спагетти.
– Неважно. У меня на родине едят спагетти каждый день,каждый божий день. Тесто еще никому не повредило.
– Да, но теперь-то вы в Англии.
– Хорошо, тогда я приготовлю жаркое. По-английски. Вы его нелюбите, но я все равно приготовлю; мясо будет совсем неподжаристым, светлым, насломанных ребрах, а лук я не обжарю, а сварю…
Мария говорила так зловеще, что миссис Хаббард показалось,будто речь идет о каком-то зверском убийстве.
– Ладно, готовьте что хотите, – сердито произнесла она,уходя из кухни.
Но к шести часам вечера миссис Хаббард вновь обрела прежнююделовитость. Она оставила кое-кому из студентов записки с просьбой зайти к нейперед ужином и, когда они явились, рассказала им о предложении Селии. Ребятавосприняли его благосклонно. Даже Женевьев смягчилась, узнав, как дорогооценила Селия ее пудру, и радостно сказала, что все «предано забвению». А потомглубокомысленно добавила:
– У всякого бывают такие нервные кризисы. Селия богата, ейнезачем красть. Нет, она, конечно, была не в себе. Месье Макнаб прав.
Когда прозвучал гонг, созывавший студентов к столу, и миссисХаббард спустилась вниз, Лен Бейтсон отвел ее в сторону.
– Я подожду Селию в холле, – сказал он, – и приведу встоловую. Пусть она видит, что все в порядке.
– Вы очень любезны, Лен.
– Да что вы, мама Хаббард!
И действительно, когда подавали суп, из коридора донессягромовой голос Лена:
– Пошли, пошли, Селия! Все будут рады тебя увидеть!
Нигель язвительно пробормотал, глядя в тарелку:
– Какие мы сегодня добренькие!
Но больше глумиться не стал и приветственно помахал Селии,которую Лен обнимал за плечи могучей ручищей.
Студенты оживленно заговорили на разные темы, стараясь какможно чаще вовлекать в разговор Селию. Но в конце концов показное благодушиесменилось неловким молчанием. И тут Акибомбо просиял, повернулся к Селии и,наклонившись над столом, произнес:
– Теперь мне объяснили, я раньше не понимал. Ты очень умноворовала. Никто долго не догадывался. Очень умно.
Салли выдохнула:
– Ну, Акибомбо, ты меня доконаешь! – И, не в силахсдержаться от хохота, выбежала в холл. Все рассмеялись от души.
Колин Макнаб опоздал. Он вел себя сдержанно и еще болееотчужденно, чем обычно. Когда ужин подходил к концу, но студенты еще не началирасходиться, он встал и смущенно промямлил:
– Я сейчас ухожу, у меня дела. Но я хотел перед уходомсказать… В общем… мы с Селией решили пожениться через год, когда у менякончится стажировка.
Он стоял, красный от смущения, жалкий, а вокруг раздавалисьпоздравления и насмешливое улюлюканье друзей; наконец страшно сконфуженный, онудалился. Селия же зарделась, но сохраняла спокойствие.
– Ну вот, еще одного хорошего парня окрутили, – вздохнул ЛенБейтсон.
– Я так рада, Селия! – сказала Патрисия. – Надеюсь, тыбудешь счастлива.
– Наконец-то на нас снизошла благодать, – сказал Нигель. –Завтра купим кьянти и выпьем за здоровье жениха и невесты. Но почему нашадрагоценная Джин так мрачна? Ты что, противница брака?
– Не говори глупостей, Нигель.
– Я всегда считал, что брак гораздо лучше свободной любви.Ты разве со мной не согласна? Особенно для детей. Не очень-то приятно, когда вграфе «отец» стоит прочерк.
– Но мать не должна быть слишком молодой, – вмешаласьЖеневьев. – Так нам говорили на занятиях по физиологии.
– Ну ты даешь! – воскликнул Нигель. – Уж не считаешь ли тыСелию несовершеннолетней? Она вполне зрелая свободная белая женщина.
– Более обидного высказывания не придумаешь! – возмутилсямистер Чандра Лал.
– Да нет, мистер Лал, вы неправильно поняли, – сказалаПатрисия. – Это просто идиома. Она ничего не значит.
– Я не понимаю, – сказал Акибомбо. – Если выражение ничегоне значит, зачем его употреблять?
Внезапно в разговор вмешалась Элизабет Джонстон, в ее голосезвучало легкое раздражение:
– Порой люди говорят вроде бы ничего не значащие фразы, нона самом деле их слова полны скрытого смысла. Нет-нет, я говорю не об этомамериканизме. Я о другом. – Она обвела взглядом сидящих за столом. – О том, чтослучилось вчера.
– В чем дело, Бесс? – резко спросила Валери.
– Не надо, – сказала Селия. – Я думаю… я уверена, что завтравсе выяснится. Правда-правда. И история с конспектами и с рюкзаком. Всевыяснится, если только… человек, который это сделал, признается, как призналасья.
Она говорила искренне, лицо ее пылало, и кое-кто изстудентов посмотрел на нее с интересом. Валери произнесла, коротко хохотнув:
– И все мы будем жить долго и счастливо.
После чего студенты встали и направились в гостиную. Каждыйхотел услужить Селии и подать ей кофе. Потом включили радио, часть студентовразошлась по своим делам, кто-то пошел заниматься, и в конце концов обитателидома (вернее, двух домов) на Хикори-роуд отправились спать.
«День выдался страшно долгий и утомительный, – думала миссисХаббард, блаженно растягиваясь на постели. – Но слава богу, – сказала она себе,– все позади».
Глава 7
Мисс Лемон опаздывала крайне редко, а вернее сказать, неопаздывала никогда. Ни туман, ни буря, ни эпидемии гриппа или дорожныепроисшествия не могли помешать этой удивительной женщине вовремя прийти наработу. Но в то утро мисс Лемон вместо десяти прибежала, запыхавшись, в пятьминут одиннадцатого. Она рассыпалась в извинениях и была какая-то встрепанная.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
