Тайка испуганно пискнула и прижала руки к загоревшимся щекам: лампочка ярко вспыхнула и разлетелась тысячами осколков! Мама там смотрела изумленно. Ее лицо было в мелких капельках крови, а волосы блестели, будто их посыпали битыми елочными игрушками.
Тайка в панике наблюдала, как возле мамы суетились коллеги. Наконец полная пожилая женщина – Тайка ее знала, Ираида Ильинична давно вместе с мамой работала – улыбнулась и что-то сказала. И тут же лица остальных просветлили, а мама засмеялась.
Тайка громко всхлипнула от облегчения – все явно кончилось благополучно. Мамины глаза целы, серьезных порезов нет, но…
Тайка сжала мамино плечо пальцами и громко закричала:
– Ма, ты завтра ни за что не включай свою настольную лампу!
В кухню зашел Илья – Тайка мгновенно сунула зеркало в карман шортов – и весело поинтересовался:
– А почему?
– Потому что она взорвется!
Мама удивленно покосилась на покрасневшее, упрямое Тайкино личико. Отставила в сторону пустую чашку и спросила:
– Что взорвется?
– Лампочка!
– Откуда ты знаешь?
– Я же говорила – у меня новый талант прорезался!
– Ах, да, – мама совсем как обе ее дочери накрутила на палец локон. – И какой?
– Ма, я предсказательница!
Илья расхохотался. Тайка топнула ногой и со слезами воскликнула:
– Да, как настоящая цыганка-гадалка!
– Что ж ручку не просишь позолотить? – насмешливо посмотрел на младшую сестру Илья. – Цыгане без этого не гадают!
– Дурак! – разозлилась Тайка, слезы мгновенно высохли. – Я серьезно! У мамы завтра лампа разлетится мелкими осколками, а ты все шутишь!
Илья фыркнул и заявил:
– Чтоб ты знала, Тайка, люминесцентные лампы не взрываются, когда перегорают.
– А мамина – взорвалась! – сжав кулаки, закричала Тайка.
Мама успокаивающе похлопала младшую дочь по ладошке и чуть смущенно сказала Илье:
– У меня обычная лампочка. Эта… с нитью накаливания. Шестьдесят киловатт.
– Съел?! – торжествующе посмотрела на брата Тайка.
– Вчерашний день, – небрежно заявил Илья. – Только зрение портить и за лишнюю электроэнергию платить.
Мама притянула к себе дочь и удивленно спросила:
– А ты откуда знаешь, какая у меня лампа?
– Мы, ты чего? – удивилась Тайка. – Забыла, что я предсказательница?
– Ах, да! – мама небрежно махнула рукой.
– Так ты обещаешь? – Тайка смотрела требовательно.
– Что? – рассеянно спросила мама, думая о своем.
– Не включать завтра свою настольную лампу?
– Конечно, конечно…
Тайка довольно ухмыльнулась и показала брату язык. Илья с насмешкой спросил:
– А послезавтра?
Тайка пожала плечами и серьезно ответила:
– Пока не знаю. – Уже в дверях обернулась и добавила: – Завтра точно скажу.
И убежала в свою комнату.
* * *
Тайка нащупала в кармане чудесное зеркальце и возбужденно подумала: «Если завтра ничего плохого с папой и мамой не случится, то тогда я развернусь. Все про всех знать буду. Захочу, предупрежу о несчастье. Захочу – нет. А еще лучше… – Тайка раскраснелась от волнения. – Я прославлюсь как гадалка! Ко мне все старшеклассники прибегать – нет, приползать! – будут. – Тайка грозно сдвинула брови. – Вот как-нибудь Мишка Гусев притопает, и я… Ох, тогда я…»
Тайка хищно потерла руки, но так и не смогла придумать, что эдакого она сделает с мерзким Гусем, если тот по глупости ей доверится. Уж она постарается! Этот день останется в Мишкиной памяти навечно.
Тайка услышала печальный Ритин голос – старшая сестра разговаривала с мамой – и виновато поежилась: Рите она сегодня все только испортила.
Тайка судорожно вздохнула, ей вдруг стало страшно. Внезапно подумалось, что папина машина и мамины нервы – слишком высокая цена для эксперимента. Как-то нечестно, что она проверяет волшебное зеркальце именно на них. Да и Рита…
Тайка испуганно оглянулась на дверь, будто кто-нибудь мог услышать, о чем она думает. Илья бы… Тайка обиженно засопела. Она ничуть не сомневалась, Илья заявил бы – «Ты поступила подло».
«Нет, пусть он лучше скажет – нехорошо, – мысленно закапризничала Тайка. – И потом – я ничего плохого не сделала.
Я просто… Я им помочь хочу! Если они меня послушают…»
Тайка в смятении заходила по комнате. Как-то все получалось не так. Вроде она действительно ничего плохого не сделала, даже помочь маме с папой хотела, но почему тогда ей так плохо?
«Ха-ха, – съязвил кто-то внутри Тайки. – Ты же просто хотела опыт провести, себе-то не ври! Вот если бы ты с самого начала о маме с папой думала, а не о себе и своем дурацком зеркальце… – Тайка топнула ногой. – Оно не дурацкое! – И погрустнела. – Но сама-то я в него так и не посмотрела. Мол, я не дурочка, зачем мне на себя э-э… лишние несчастья навлекать? А на других, значит, можно…»
Тайка осторожно вынула зеркало из кармана и сжала в кулаке. Получалось – она просто обязана в него глянуть. Ну, чтоб уж совсем плохо о себе не думать. Чтоб все было по-честному.
«Но никто ж не узнает! – Тайке хотелось заплакать. – Только я…»
Она обреченно посмотрела в зеркальце. Илья как-то сказал – «Не так важно, что о тебе думают другие, их легко обмануть, они, в конце концов, могут и ошибаться. Но если ты не сможешь уважать себя сам…»
Она, Тайка, не хочет знать о себе, что она подлая! Лучше уж пусть…
Тайка наблюдала, как плывет, плавится ее отражение, и тоскливо размышляла: «Может, Веста и не предсказательница. Может, она что-то вроде черной кошки. Несчастье намывает на любого, кто нечаянно заглянет в зеркало. Тогда… Бедные папа и мама! – Тайка сморгнула слезинку и с надеждой подумала: – Правда, если они меня послушаются… Если папа поедет на работу автобусом, а мама не станет включать настольную лампу…»
В эту секунду зеркальце прояснилось, и Тайка мгновенно забыла о покаянии. У нее вообще в голове ни одной мысли не осталось.
Она вдруг увидела себя практически голой в странном полупустом помещении с низкой черепичной крышей над головой. Кроме грязных шорт на ней ничего не было, и она увлеченно копалась в каком-то высоком деревянном ящике. Тайка, потрясенная увиденным, почти носом уткнулась в зеркало, пытаясь рассмотреть, что же это ее так заинтересовало.
Лицо девочки вытянулось: ее копия вдруг торжествующе вскрикнула и выудила из кучи тряпья чье-то драное платье в крупный синий горох. И засияла ясным солнышком, с чего бы, интересно? Понять, что там происходит, Тайка не успела. Изображение вдруг помутнело и впервые на ее памяти тут же сменилось другим.
