Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 155
Произошедшее с Мурашовым прокомментировал заместитель начальника управления кадров флота капитан 1 ранга В. П. Ларин: «Я знаю Мурашова по прежней службе как хорошего старпома и командира. И, думаю, если бы ему оказывалась настоящая помощь, нам бы не пришлось разговаривать на эту тему». Командование эскадры и бригады утверждают, что помощь была вполне достаточной. Но так ли на самом деле?
Специалисты технического управления флота стали частыми гостями на крейсере только после появления на свет представления о снижении капитана 3 ранга Мурашова в должности и то лишь после вмешательства Члена Военного Совета СФ – начальника политуправления флота вице-адмирала С. Варгина.
Один из командиров кораблей, обсуждая судьбу РКР «Вице-адмирал Дрозд» и его командира, сказал: «Будь моя воля, я бы пустил этот крейсер на иголки. Польза уже была бы в том, что освободилось бы место у причала для современных кораблей». Так какая же тогда помощь командиру и кораблю имеется в виду, коль скоро в решении самого больного вопроса – повышении технической готовности материальной части, сколь-нибудь заметных подвижек к лучшему не произошло? Возможно, речь идет о многочисленных взысканиях, наложенных на капитана 3 ранга Мурашова за два года? Если такой меркой мерить оказанную помощь, то она действительно впечатляет: ему объявили одних только строгих выговоров – шесть. Причем такую «помощь» в самом щедром виде ощутили на себе и другие офицеры. Даже те, кто искренне болел за дело. Недавно назначенный старшим помощником командира капитан 3 ранга М. Мартынов получил целый букет взысканий. В сентябре 1988 года заместителем командира крейсера по политчасти пришел капитан 2 ранга А. Крец, в декабре стал замполитом БЧ-2 капитан-лейтенант В. Олимпиев. Оба офицера через полгода получили предупреждение о неполном служебном соответствии. За всем этим видится стремление командования бригады решать все проблемы одним методом: командно-административным. Иначе это и не определишь, поскольку не получило надлежащую оценку то, что крейсер «Вице-адмирал Дрозд» называли за глаза «отстойником» соединения.
Так за какие же провинности был снят с должности командира капитан 3 ранга Е. А. Мурашов? Да не было у него провинностей! Он оказался заложником обстоятельств и оказался крайним в цепочке ответственности, начиная с командования флотом, эскадры, и бригады. Так всем было удобнее. Убрали командира – и дело закрыто, и со всех вышестоящих начальников снята ответственность! Сколько же стоит командир боевого корабля, которого не вырастишь в одночасье? Да-да, в рублях и копейках, которые мы научились считать. Во что обходится его обучение? Ясно, что процесс вступления офицера на командирский мостик сложен, длителен. И не может не вызвать удивление, почему флот готов столь легко расстаться с квалифицированным командиром, не использовав возможность выверки правильности этого решения. Для объективности надо отметить, что командование эскадры сохранило его как командира, доверив через год после снятия с должности командовать БПК «Смышленый», но его военная карьера была сломана.
5. Дело капитана 1 ранга В.П.Рудзика
1 февраля 1994 года на ТАВКР «Адмирал Горшков» произошла трагедия. Во время плановой проверки главной энергетической установки прорвало сгнивший паропровод и семь матросов, арестованных за дисциплинарные поступки и находившихся в корабельном карцере, погибли в клубах перегретого пара. Военный суд Северного флота признал виновным за эту трагедию командира корабля капитана 1 ранга В. П. Рудзика. На основании статьи 260 п. «б» УК РСФСР «за бездействие власти, совершенной из личной заинтересованности и повлекших тяжкие последствия» он был приговорен к 5 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима. Давайте проследим фактологию этого события, приведшего к жуткой трагедии.
Капитан первого ранга Владимр Петрович Рудзик вступил в должность командира ТАВКР «Адмирал Горшков» в январе 1993 года, даже не успев сдать дела на БПК «Адмирал Юмашев», которым командовал несколько лет. Командир эскадры при назначении Рудзика на новую должность сказал, что обстановка и развитие событий на ТАВКР «Адмирал Горшков» требуют быстрого и энергичного вмешательства нового командира и постоянного присутствия на корабле. По совещаниям в штабе эскадры Рудзик знал, что обстановка на этом корабле хуже некуда. Там был полный набор происшествий, преступлений, гибель матросов, судимости, пожары, воровство и, конечно, пьянство. За 1992 год на корабле было совершено 21 преступление, осуждено 10 человек команды, два человека погибли, и зафиксировано 77 грубых проступков, среди которых самовольные отлучки с корабля, нарушение уставных взаимоотношений между матросами и старшинами – издевательства и мордобой с физическими травмами, употребление спиртных напитков, токсических и наркотических веществ. На флоте с 60-х годов сложилась такая обстановка, что никто из командиров не хотел «выносить сор из избы», потому что во всех происшествиях будет виноват только один, самый незащищенный человек – командир корабля. Ни семья, ни школа, ни общество, где 18 лет росли и воспитывались непутевые подчиненные, не в ответе перед законом, а ответственен только командир, который получил их такими, какие они уже есть. Очень часто командиры кораблей всеми путями добивались перевода недициплинированных матросов на другой корабль, особенно если кораблю предстояло идти на длительную океанскую боевую службу. На ТАВКР «Адмирал флота Горшков», не выходившем в море, таких набралось с половину экипажа. Пятеро из семи погибших матросов тоже были переведены на него с других кораблей. Вступив в должность, Рудзик нашел корабль в исключительно плачевном состоянии. За семь суток с короткими перерывами на прием пищи и сон ему удалось проверить все помещения и боевые посты, которых на корабле около 3000, а протяженность коридоров 20 км и вертикальных трапов 10 километров. После пожара в кормовом машиннокотельном отделении, случившегося на крейсере за год до его постановки в завод, оружие и технические средства управления им оказались даже неотремонтированными. Проверить их работу под напряжением было невозможно, так как при пожаре огонь уничтожил несколько сот километров кабелей, предназначенных для их управления. Надо было как-то выходить из создавшегося положения и дозаявлять новые ремонтные ведомости, но Техническое управление СФ деньги на ремонт выделяло с большой неохотой. Все средства уходили на главный корабль флота ТАВКР «Адмирал Кузнецов», где тоже была масса неполадок и недоработок.
Рудзик ругал себя, что дал согласие возглавить экипаж этого корабля, куда его послали работать как каторжного. Изучив личный состав корабля, Рудзик выяснил, что три четверти его состава – военнослужащие одного года призыва. Были большие группы матросов, призванных из одного города, области, республики. Например, более 400 человек прибыли на авианосец из Татарии и у них образовался свой клан. 32 процента команды были склонны к употреблению спиртных напитков, 17 процентов увлекались «на гражданке» токсикоманией и принимали наркотики. Рудзику тоже пришлось уволить в запас по состоянию здоровья, с травмами или психическими отклонениями более 10 человек. Все они получили увечья от так называемых «неуставных взаимоотношений». Но он не сдавался, хотя надеяться на помощь вышестоящих начальников не приходилось. Сдвинуть корабль с мертвой точки не помогло даже привлечение к уголовной ответственности 7 матросов, а также мало что дали написанные им письма родителям некоторых моряков. В том числе, он писал и матери одного из погибших Андрея Жиркова. На него не действовали ни увещевания, ни уговоры, ни строгие предупреждения. Он продолжал пьянствовать, ходил в самовольные отлучки, угрожал офицерам, что как только уволится в запас, найдет каждого и с каждым поквитается. В своей исповеди Рудзик говорит, что не собирается оправдываться, но ставит вопрос: «Как можно было воздействовать на подобных матросов, как воспитывать? Ведь подчиненных не приходится выбирать и руководишь теми, кого присылают служить». В гарнизоне Роста, где расположен судоремонтный завод, полтора года не работала гауптвахта, а на другую гауптвахту отправить нельзя – другой гарнизон. Он говорит, что кое-какие меры были приняты, и удалось сделать многое и по вопросам ремонта. Был налажен быт команды, и не стало такого положения, когда простыни у команды не менялись месяцами, и было сведено на нет воровство продуктов питания. На корабле навели порядок с приемом пищи, раздачей «всем поровну», и в столовую ходили все до единого. И это была не мелочь, поскольку раньше, в некоторых боевых частях матросы боялись появляться в столовой и сутками голодали, потому что у них все отнимали «годки». Но мягкие меры дисциплинарного воздействия мало помогали. Накануне 1994 года на корабле побывал командир эскадры. Рудзик спросил его, куда девать военнослужащих, находившихся в нетрезвом состоянии и не выполняющих приказы офицеров? Он ответил: «Вы – командир и имеете право использовать для этого любое помещение, где разрешено проживание личного состава. В соответствии со ст. 8 и 9 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил РФ вы обязаны их изолировать с выставлением охраны». По приказанию командира помощником командира корабля капитаном 3 ранга А. Заяц было подготовлено помещение карцера и караульного помещения с телефонной связью с рубкой дежурного по кораблю и сигнализацией. Соответствующая документация была подготовлена старшим помощником командира. В день трагедии в карцере находились семь матросов, арестованных за тяжелые дисциплинарные проступки. 1 февраля на ТАВКР «Адмирал Горшков» проводилась плановая проверка плотности отремонтированных паропроводов, и это мероприятине ни у кого не вызывало беспокойства, потому что такие проверки проводились уже трижды в январе. В 14.00 насыщенный перегретый пар, температура которого достигала 250 градусов по Цельсию, подали в межэшелонную перемычку левого борта. Давление в паровой магистрали достигло 25 атмосфер, но на этот раз оно оказалось запредельным для участка старого проржавевшего паропровода. Через образовавшиеся многочисленные свищи насыщенный пар проник в коридор паропроводов, а оттуда по воздуховодам системы вентиляции постепенно распространился на 6-ю, 5-ю, 4-ю и 3-ю палубы. В первые минуты аварии никто из офицеров на верхних палубах не догадывался о той трагедии, что произошла на 5-й палубе. В 15.10 в рубку дежурного по кораблю вбежал матрос Владимир Анохин:
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 155
