Это я к тому, что к восставшим примкнули специалисты. Ведь, к примеру, кто такой начальник оперативного отдела? Это тот, кто детально планирует боевые действия. В данном случае — оборону крепости.
Однако большинство кронштадтцев держались достаточно пассивно. На фортах № 6 и «Тотлебен» гарнизоны вообще тихо саботировали распоряжения Временного революционного комитета. Впрочем, противостоять восстанию тоже никто не стал. Около 280 коммунистов были арестованы, остальные сбежали по льду.
Итак, во главе повстанцев встал Временный революционный комитет.
В ночь на 2 марта во все части и учреждения Кронштадта поступила телефонограмма. Ее отправил один из руководителей восстания, Яковенко — телефонист Кронштадтского района службы связи.
«Копия, по линии постов, из Кронштадта. Ввиду создавшегося положения в Кронштадте в настоящее время партия коммунистов удалена от власти и управляет Временно-революционный комитет. Товарищи беспартийные! Просим вас временно взять управление в свои руки и зорко наблюдать за коммунистами и их действиями, проверять разговоры, чтобы нигде не делались какие-либо заговоры. Выбранный представитель от команды Кронштадтского района Яковенко».
К вечеру вооруженные группы мятежников заняли телеграф, телефон, редакцию и типографию «Известий Кронштадтского Совета» и другие учреждения города.
Председателем Ревкома стал писарь с «Петропавловска» С. М. Петриченко. Ядро комитета составляли также старослужащие матросы с двух линкоров.
Ф. Патрушев. Гальванер[158], год призыва — 1912.
Г. Ососов. Машинист, год призыва — 1914.
П. Перепелкин. Гальванер, год призыва — 1912.
С. Вершинин. Матрос, год призыва — 1916.
При Ревкоме был образован военный совет, в который вошли Козловский и Арканников.
Начал Ревком с дезинформации. 3 марта вышел первый номер «Известий ВРК Кронштадта».
На первой странице во всю полосу шел заголовок: «В Петрограде всеобщее восстание» — хотя никакого восстания не было, да и «волынка» практически прекратилась.
Разумеется, был провозглашен и лозунг «Власть Советам, а не партиям!» Оно, конечно, звучит красиво, но на самом-то деле, как уже говорилось, система Советов нежизнеспособна в принципе.
Были предложены и более конкретные тезисы:
— немедленные перевыборы Советов тайным голосованием;
— свобода слова для «анархистов и левых социалистических партий»;
— ликвидация политотделов, снятие заградотрядов (заградотряды в годы Гражданской войны боролись с «мешочниками» — теми, кто занимался торговлей продуктами в обход государственной монополии);
— уравнение пайка «для всех трудящихся, за исключением горячих цехов»;
— освобождение «политических заключенных социалистических партий»;
— упразднение «коммунистических боевых отрядов».
Заметим, что требования составлены крайне обтекаемо и очень грамотно. К примеру, речь идет о снятии заградотрядов, а не о свободе торговли — хотя это, по сути, одно и то же. Но про свободу торговли — это крестьянам стоит рассказывать, а питерским рабочим — лучше про паек. Потому что цены на черном рынке они знали. Этот документ явно составляли люди, имевшие опыт в политических играх.
Дальше пошло веселее.
10 марта «Известия…» напечатали:
«Но если бы наша борьба затянулась, мы, может быть, и будем вынуждены обратиться к внешней помощи продовольствием для наших раненых героев, детей и гражданского населения».
Запад нам поможет. Все верно.
Помощь довольно быстро пошла.
«Представитель русского (эмигрантского) Красного Креста профессор Цейтлер срочно перебрался в Выборг, однако пока ни деньгами, ни предметами снабжения он не обладал. И вот уже не позднее 9 марта на политическую авансцену вновь ненадолго вышел бывший премьер Временного правительства Г. Е. Львов. В Париже он посетил тамошнего представителя Красного Креста США и получил согласие на то, что все свои запасы в Финляндии американцы передадут в распоряжение Цейтлера. На американских складах там имелось: 100 000 пуд. муки, 150 пуд. яичного порошка, 8 000 пуд. сгущенного молока, 9 000 пуд. сала, 10 000 пуд. сахара, 1 200 пуд. сушеных овощей. Для оказания помощи Цейтлеру в деле снабжения мятежного Кронштадта из Парижа отправилась группа эмигрантских деятелей в Ревель и Выборг».
(С. Семанов)
Один из красных пилотов докладывал:
«От северо-западной оконечности острова Котлин к Финляндии дорога». На второй день было обнаружено уже две дороги, причем «по одной из них двигались пять подвод».
Впрочем, по ледовым дорогам за все время восстания было доставлено примерно лишь шесть с половинной тонн продовольствия. Если пересчитывать на хлеб, то каждому бойцу досталось по 200 граммов. А ведь на острове было еще и гражданское население. Так что насчет помощи кронштадтцам за границей больше шумели, чем делали.
Интересно, что Финляндия, которая вела себя не слишком дружески по отношению к РСФСР, в данном случае предпочитала не влезать.
Представитель американского Красного Креста (продовольствие шло через эту организацию) полковник Райан сказал в интервью:
«Финляндское правительство в категорической форме отказалось разрешить пользоваться его границей. В силу заключенного договора с большевиками Финляндия не желала рискнуть оказать содействие кронштадтцам, следовательно, и нам».
Хотя «неофициально» финны закрывали глаза на обозы.
То, что восстание не было стихийным, подтверждает такой факт. Еще до 2 марта ребята с линкоров пытались разагитировать матросов в Ораниенбауме. Кое-чего им удалось достичь, но большевики это дело быстро пресекли. Кронштадские «Известия…» писали о «массовых расстрелах», затем это стали повторять на Западе. Между тем из 115 арестованных 110 вскоре вернулись обратно в части.
Впоследствии Ревком активно пытался засылать своих агитаторов в Петроград. Но максимум, чего они смогли добиться — не нескольких небольших судах матросы приняли резолюции в поддержку Кронштадта. Не более того.
Попытка вынести восстание за пределы острова провалилась.
Один из участников восстания, находясь уже за границей, рассказывал:
«…Кронштадт оказался отрезанным от всего мира. Ни к нам никто не приходил, ни посланные от нас обратно не возвращались. Мы послали с литературой на берег до 200 человек, но никто из них не вернулся. Много же народу отпустить из крепости мы не могли».
Парад спекулянтов
Кронштадское восстание вызвало бешеный ажиотаж среди эмигрантов. А как же! Вот оно, началось… Хотя далеко не все понимали, что именно происходит на острове Котлин и в Петрограде. Разумеется, сообщениям РОСТА никто не верил, информацию черпали из передач радиостанции Кронштадта. Но они были очень короткие и чисто пропагандистские — так что эмигранты поневоле выдавали желаемое за действительное.
