Мар был сбоку от нас, а Сули уже успокоилась.
Глава 44
Хрипела эльфийка. Она лежала там же, где и стояла на коленях, когда просила Рарша ее отпустить. Тело девушки корежило, а руками она пыталась оттянуть и так открытый ворот. Она явно задыхалась.
Мы кинулись к ней. Лицо Юли побелело, а глаза и губы ее будто обвело тенями. Ртом она усиленно хватала воздух, а ногтями уже разодрала себе горло.
— Джена, помоги! — крикнул я.
Девушка, впрочем, была уже рядом и водила светящимися ладонями над эльфийкой.
— Я ничего не могу сделать! — воскликнула она в отчаяние. — Что с ней?! Моя магия будто в нее не проходит! Я такого не видела никогда!
— Она говорила, что на ней клятва служения и рабская печать… — тихо сказал Крис.
— Да… — прохрипела Юля, — Рарш не освободил меня, а просто оборвал узы… дышать нечем… — и опять потянула свое декольте за уже изодранные кружева.
Я ухватился и рванул ворот так, что тонкая ткань и даже плотный корсаж расползлись под моими руками до пояса. Груди вывалились, но на них я, понятно, не смотрел, напуганный состоянием девушки.
Но все же мое внимание они привлекли, потому как на фоне их белоснежности кроваво-черная вздувшаяся печать смотрелась непотребно ужасно! Так, наверное, выглядит свежевыжженное клеймо, поставленное каким-нибудь садюгой, который не убрал раскаленный металл сразу.
— Стоит на месте источника! Это рабская печать, которой клеймят попавших в рабство магов в некоторых неразвитых мирах, — к месту, но не вовремя уточнил увиденное Крис.
— Что делать?! — запаниковал я, потому как Юлька, хоть и перестала так отчаянно задыхаться, но принялась сознание терять.
— Оно не пускает мою силу… — растерянно ответила княжна, с ужасом разглядывая тот кусок пожженного, начавшего еще и кровоточить, мяса, что находился в месте солнечного сплетения у эльфийки на груди, — у нее сейчас сердце остановится…
— Да, я умру… — вдруг пришла в себя девушка, — я знала, что так будет, когда не пошла за ним. Но я сама это выбрала — так будет лучше. Я устала… — ее голос едва слышно шелестел, и сил видно у нее совсем уже не было, но она потянулась ко мне.
Рука ее беспомощно упала, так и не коснувшись меня. Я сам наклонился к девушке:
— Юль, что ты хотела?
— Меня Эйюнель зовут… помни… поцелуй меня пожа…
Да кто целуется в такой момент?!
Я растерялся… и провошкался лишнего. А через пару мгновений тело девушки обмякло, а глаза под полуприкрытыми веками начали стекленеть. Сбоку подсунулся Руди и совсем не по-кошачьи заскулил.
— Сердце остановилось… все, — сказала тихо Джена и отпустила руку эльфийки, на которой прощупывала пульс.
Как все?!…
Не может быть «все».
Молодая, сильная женщина, без травм, без каких-то повреждений… вон, даже эта зверская печать бледнеет прямо на глазах… и чтоб просто, по желанию какого-то урода, вот так погибла?…
Я не мог смириться, и мой разум искал выход:
«Джена не смогла пробиться в ее организм магией, так что пульс измеряла самым обычным способом — как у нас, где никакой магии и в помине нет. А что у нас есть еще? У нас есть искусственное дыхание и непрямой массаж сердца!»
И я кинулся укладывать Юльку на полу поровней.
— Жень, ты что делаешь?
Кажется Крис…
— Женечка, не надо… уже все…
А это от княжны прилетело жалостливое…
— Друг, смирись, такое случается…
Уже Мар над головой гудит.
Достали! И не дожидаясь, пока свое слово еще и красавчик вставит, я просто отмахнулся от них:
— Отвалите!
— Женя, мы же переживаем за тебя! — нет, не Джер, а опять его сестрица.
— Просто прошу — не мешайте! Что здесь не ясного?! Все на два шага отошли и рты закрыли!
И без них толком не помню, что делать — медбрат из меня, считай, никакой. Что там, в автошколе, той теории дали? А практики в армии? И того меньше! Да и когда все это было? Сто лет назад!
Та-ак… руки в замок, правая вниз, левая сверху. Большие пальцы, один на подбородок чтоб смотрел, второй на пупок. Локти выпрямить… а что на жженое мясо печати ладонь попадает — не замечать!
Ну, поехали… раз, два, три… ребра… точно, ребра ж со всей дури не давить! Да черт с ними — с ребрами, при местной-то чудо-медицине, главное вспомнить, сколько раз надо качать! Десять на два?! Вроде десять на два…
Ага, десятку добрал… теперь рот в рот… целоваться она хотела… вот и поцелуемся сейчас!
Нос зажать, губы пристроить плотно и вдыхать. Вроде грудь приподнялась… так, теперь в теории, предоставить две секунды на вдох пациенту самому. И-и еще раз, вдох и выдох!
Когда приступил к циклу раз на пятый, вспомнил, что по инструкции в следующий раз спасателя следует сменить, но где ж мне тут напарника-то выискивать?! Все смотрят как на съехавшего придурка, главное чтоб не решили радикально меня тормозить.
Вот же встрял! А Юлька, как лежала пластом, так и лежит… пощупал пульс на шее — и снова ничего…
— Юль, ну пожалуйста, очнись… — прошептал я в отчаянье, прижавшись лбом ко лбу, а рука сама опять полезла по шее шарить.
Нормального бы врача сюда, да и нормальная реанимация бы не помешала… как жахнули бы дефибриллятором! А то, что я косорукий тут один могу?
А может?…
— Крис, быстро сюда иди! Давай молниями приложи тут и тут, — показал места я над левой грудью и под ней… вроде именно так в кино видел, у меня-то такого опыта, понятно, и в помине нет.
— Чего?! Куда?! — вытаращился приятель на распростертое перед ним тело.
— Быстро! Время! Молниями, говорю, бей! — заорал я на него, а тот, с перепугу что ли, как вдарит!
— Ты дурак?! — я чуть на него с кулаками не набросился, когда на белой коже Юльки увидал пожженные места: — Неужели не понятно, что не сильно?!
— Да я… — заблеял тот.
Не знаю, вцепился бы я в него все-таки или нет, если б руки не были заняты, но тут, после очередного толчка нашу пациентку выгнуло дугой, затрясло, и она захрипела, пытаясь судорожно вздохнуть.
— Жень, ты совершил чудо… — пораженно прошептала княжна.
— Давай, теперь ты… видишь же, печать совсем поблекла, — сказал я ей.
А печать — действительно, уже имела вид розового, давно зажившего шрама. И только размазанная по белой коже моей ладонью кровь вокруг нее темнела.
— Ага, — отозвалась Джена, уже водя руками во всю, — я этой гадости не чувствую больше…
А я сидел рядом и
