— Мой долг защищать Элора, — произношу я столь же ровно.
Ранжер касается моего плеча. Вздрогнув, отступаю, удивлённо смотрю на него: это слишком близко, слишком интимно даже для нашей новой степени родства. И только жалость в глазах Ранжера скрадывает фривольную недопустимость такого поведения. Буквально перечёркивает.
Он мягко, сочувственно улыбается, словно неразумному ребёнку:
— Ты никогда не узнаешь, как к тебе и лично твоим способностям относится Элор и чего вы можете вместе добиться, пока не позволишь ему узнать правду. Только так ты сможешь понять, возможны отношения между вами или нет.
— А если нет? — спрашиваю резче, чем хотелось. Да, собственно, мне вовсе не хотелось его об этом спрашивать. — Если невозможны, что тогда?
— Разве не лучше знать это точно, чем мучиться неизвестностью?
— Я не мучаюсь.
— Тогда почему молчишь?
Потому что… потому что…
Ранжер склоняет голову набок, дожидаясь ответа, который я… не собираюсь ему давать.
Жаждущий прав: надо атаковать Ранжера эмоциями. Пустить слезу. Молить. Изображать из себя трепетную драконессу, которой просто нужно время. Играть. Как я играла перед всеми. Дать очередную ненастоящую клятву крови. Сказать…
— Я раскрою правду после того, как моя родовая месть свершится, — я поднимаю на Ранжера проникновенный, умоляющий взгляд. — Я хочу совершить её, пока ношу имя Сиринов. Это важно для меня. Мне не будет покоя, если я не…
Я падаю перед ним на колени и позволяю глазам увлажниться. Получается легко, хотя я давно не тренировалась. И когда по моей щеке стекает слеза, на лице Ранжера появляется оттенок ужаса. Он не знает, что делать и как себя вести теперь, когда перед ним та девочка, к которой он обращался.
— Пока я называюсь именем брата, — с придыханием шепчу я, мягко вкладывая ноты управления, — пока я не избранная Элора, я всё ещё Сирин. Сирин должна отомстить Неспящим. Это важно. Неужели вы не понимаете? Не понимаете, каково мне осознавать, что я последняя из рода? Каково мне не сдержать слово, данное над телами родных?
И по второй щеке сползает слеза. Ранжер наклоняется ко мне, я вижу в его взгляде испуг мужчины, не знающего, что делать с женскими слезами.
— Элор! — врывается в зал император. — Элор идёт!
Он застывает, глядя на меня, стояющую на коленях и обливающуюся слезами, на склонившегося ко мне Ранжера.
— Что вы творите? — шипит император и несётся на нас.
Я наполняю мышцы магией, готовясь к любым неожиданностям, но император удивляет — хватает за шиворот Ранжера и подтаскивает к окну, судорожно открывает створки:
— Шевели лапами, иначе Лана меня убьёт.
— Ну смотри же, — бормочет Ранжер, увлекаемый властной рукой на подоконник. — Смотри, какие драконы покладистые при избранных, неужели ты не хочешь…
Договорить он не успевает: под треск невыдержавшей ткани камзола император вытаскивает Ранжера на улицу. Они шумно шмякаются на клумбу внизу и убегают под треск ломаемых ими кустов.
Покладистые. Если позволяют образоваться связи. Если ставят избранную выше собственных желаний. Если любят.
Поднявшись, я взмахом руки убираю слёзы, другим взмахом изгоняю отсюда воздух, чтобы стереть запахи чужих драконов. Оправляю одежду и закрываю окно.
— Что ты здесь делаешь? — разносится по залу настороженный голос Элора.
Замерев в дверях, он смотрит на меня.
— Да так, — пожимаю плечом. — Обдумываю план собрания. Ты хочешь в него что-нибудь добавить?
Нахмурившись, прищурившись, Элор пристально смотрит на меня, будто чувствует подвох, но сам не понимает, в чём. Наконец, напряжение уходит из его фигуры, он мотает головой:
— Нет. Ты всё просто идеально подготовил.
Он продолжает пристально смотреть на меня.
— Что-то важное случилось? — не понимаю я его пристального взгляда. — Ты должен мне что-то сказать?
— Нет, — лжёт Элор.
Снова.
«Уж кто бы жаловался, — проносится в мои мыслях замечание Жаждущего. — Вы оба мастера лжи. Просто идеальная пара!»
Эпилог
— Ты уверен в надёжности защитных чар? — вопрос задаётся тихо, с нервной ноткой. Человек тревожно оглядывается по сторонам, щурится от бликов на воде.
Лодка скользит по каналу среди других лодок, увозя двух мужчин от пристани. Внешне неотличимая от себе подобных, с таким же, как у всех, светлым навесом. Но она другая, сходство её иллюзорно.
— Дорогой друг, неужели ты думаешь, я стал бы говорить о таком без надёжной защиты? — второй пассажир в противовес своему собеседнику почти вальяжен.
— Это не провокация?
— Сейчас не до провокаций, — он подаётся вперёд. — Если драконы обживутся, мы их никогда не выгоним. Пора действовать. И действовать решительно.
— Я не заметил в Аранском особого желания править нами.
— И что? Думаешь, из-за этого он откажется от целого королевства? От двух королевств? Не исключено, что он лишь изображает безразличие, чтобы усыпить нашу бдительность. Секретарь его действует весьма активно. Упустим момент — и всё потеряем.
— Но что делать? Не убивать же короля, нам тогда Аранские войну на уничтожение объявят, а его младший брат — дракон с денеей. Мы не справимся. Да и бронированного дракона убить непросто.
— Но возможно. Особенно если он этого не ожидает. Или убить его секретаря, он обычный дракон, а проблем от него больше. Нужно показать им, что мы не потерпим здесь драконов. Прямо на завтрашнем собрании. Ты ведь…
— Нет! — мужчина встаёт, и лодка покачивается. — Зачем нам это? Разве это освободит Новый Дрэнт от захватчиков?
— Сядь.
— Нам не нужна война с драконами, — мужчина нервно мотает головой. — Не такая.
— У тебя нет выбора. Ты расскажешь всё о защитных чарах дворца и поможешь их снять, чтобы пронести…
— Нет! — побледневший мужчина сдвигается к краю лодки, оглядывается, но люди в проплывающих мимо лодках не смотрят на него, не замечают его странного поведения, словно вовсе не видят. — Ты сошёл с ума?
— Нет, — улыбается его спутник. — Союзники Нового Дрэнта здесь. Ты выбираешь их сторону или сторону драконов?
— Они собираются убить Элоранарра Аранского?
— В идеале — его. Но удовлетворятся и Бешеным псом. И собираются сделать это на завтрашнем собрании, пока драконы не обжились, не нарушили связи, не изменили все защитные чары. Ты поможешь.
— А если нет?
— Ты же понимаешь, что в этом случае наши союзники не позволят тебе покинуть эту лодку. — От вкрадчивого, обманчиво мягкого тона волосы на теле попавшего в ловушку мужчины становятся дыбом. Этим же тоном задаётся уточняющий вопрос: — Ты поможешь убить драконов на завтрашнем собрании?
