принесла к ней вести о бое в Разорванном Домене. Изобретательный и опасный, но столь же прямолинейный враг. Пожалуй, лучше бы победа в их будущей схватке досталась лису.
...Алькор плохо переносил, когда что-то шло не по его плану. Он в ярости менял цвета, как хамелион, и швырял предметы, что подворачивались ему под руку.
Подле него сидели, понурив головы и застыв, оставшиеся в живых члены его отряда. Ситуацию он называл личным оскорблением и порывался немедленно идти в бой с вороном, задействовав резервные силы.
Боевые группы других открытых доменов уже услышали зов посланника, и сейчас медленно стекались к убежищу.
Непривыкшие к виду истерики лидера члены разбойничьей шайки, что недавно примкнула к рядам лисьего воинства, начали тихо перешептываться, и я, как и всем истинным последователем Спасителя, захотела как следует избить посмевших усомниться в его величии.
Я с силой заставила себя отвернуться и перевести полные обожания глаза на избивавшего в исступлении стену посланника. На глазах великого лидера проступили слезы, и он принялся с не меньшей яростью стирать влагу с лица.
Затем, утратив остатки боевого запала, Принц Мародеров бессильно осел на пол и уставился в небо.
- На самом деле, вы не виноваты. Это испытание, что ниспослано мне свыше. Дай мне бумагу, Улинрай, - неожиданно тихий голос безумствовавшего чародея прозвучал так холодно и бесстрастно, словно на его месте сейчас был совсем другой человек.
Увидев в руках у меня требуемое, он тут же рванул ко мне и вырвал свернутый лист пергамента, словно от этого зависела его жизнь. А развернув его, тут же упал на пол и принялся что-то писать.
Настроение лидера менялось столь быстро, что очень немногие могли за ним уследить, и я гордилась, что являюсь той, кто может. С первого дня, как я присягнула на верность Спасителю, что освободил меня из рабства в далеком отсюда поселении, мне удавалось подмечать все тонкости его перепадов и даже помогать ему направлять свои порывы в конструктивное русло.
Тот городок был зачищен от змей, и моему народу была возвращена свобода лишь из-за того, что на его пути попалась маленькая девочка-оури, искавшая в подземелье монстра, чтобы сбежать от своих господ в звериный желудок.
Этой девочкой была моя сестра. И с этого началось наше знакомство.
Алькор обладал очень болезненной эмпатией, сопереживая окружающим так, будто их горе постигло его самого. Из-за этого он постоянно рвался туда, где его не ждали. Совершал безумства ради мелочей и незнакомых ему существ. При этом выводы о справедливости посланник всегда делал свои собственные. Он мог броситься на бандитскую шайку, что пыталась обокрасть старика, но в то же время мог пройти мимо умирающего. Мог сопереживая псу убить жестокого хозяина или разделаться с целой сворой собак, одна псина в которой укусила ребенка.
Долгое время глядя на его избирательную и странную справедливость, я считала его безумцем, но затем с каждым днем присутствия подле него, и мне начала открываться истина. Каждое действие, совершенное им, и каждое оброненное им слово не было случайным. Какими бы странными порой не казались слова посланника, он всегда оказывался прав, и даже самые безумные его идеи заканчивались успехом.
Если под холодным солнцем нашего многострадального мира еще остался хоть кто-то, кто смог бы всех нас спасти, то это он – мой ненастоящий лис. Увы, мне так и не удалось за все то время, что я была с ним рядом, достучаться до его сердца. Оно томится в серой тюрьме иного мира, что он сам называет темницей. Но я рада и просто идти с ним рядом и смотреть, как каждое его действие в будущем разрастается буйным цветом добра.
Алькор способен совершить невозможное. Особенно здесь, в своем месте силы, где все наши регалии будут иметь полную власть. Однажды он заявил, что способен дать жизнь пустотнику, и подарил второй шанс утратившему разум каннибалу. Все сказали, что это невозможно, и лишь я верила в святого. И на третий день безумная и одержимая несмываемой стихией тварь преклонила колено перед посланником и целовала ему ноги.
Сейчас он стоит, как и все в этом зале, с благоговением глядя на озарение Спасителя. Жаль, что его не было с нами во время встречи с посланником.
Мы все недооценили ворона и его силы. Книгозмей солгал великому о силе этого ублюдка. Руки же в это время сжимались в кулаки от воспоминаний о позорной ошибке в битве с вороньей шавкой. Душа жаждала реванш. Проклятый сиинтри сам по себе был напоминанием о забытом теперь Запределье. Мире за-пределами-Доминиона, как здесь принято говорить.
На плечо легла мягкая рука Ашера. Когда-то я презирала традиции своего народа, за, как говорили змеи «искусственное сохранение этноса» народа оури. Все эти картинные узоры и вышивка, традиционные наряды, приветствия и прочий бред, не имеющий никакого смысла в условиях змеиного рабства.
А потом я познакомилась с ханатри. Культуру этого народа змеи почему-то не сочли нужным сохранять, и этот наивный парень, прошедший лаборатории асу, живо интересовался всем, что касалось быта моего рода.
«Культура и история, какими бы они ни были, делают толпу разумных народом, Ули. Пока ваши матеря рассказывают детям сказки о ваших героях, у вашего народа есть будущее даже в рабстве. Но освободи из плена всех лишенных истории и традиций ханатри, и получишь лишь толпу безработных рабов» - так сказал как-то Ашер по этому поводу.
- Как самочувствие, брат? – с улыбкой приветствовала я друга, раненного подлым ударом в спину.
- В полном здравии, сестра. Благодарю. Одного присутствия около сиятельного Алькора достаточно, чтобы исцелиться, - отшутился лекарь, и мне сделалось стыдно, что я невольно напомнила ему о проведенных над ним экспериментах, в результате которых даже дыра в груди не является причиной для смерти.
В этот момент Спаситель вдруг рывком поднялся с места и начал разрывать исписанную бумагу. Бывало и такое, что великий понимал ложность пришедшего ему озарения и уничтожал свои записи. Но похоже, на этот раз случай не тот.
- Это задача для тебя, друг мой Паук, - протянул Алькор описание первого задания бывшему людоеду.
Тот сразу же пробежался глазами по строчкам и просиял.
- Есть работа и для тебя, Камыш. Твои связи в хвостатом рынке никуда ведь не делись? Тогда это тебе.
Спаситель протянул второй обрывок бумаги гному, чем тут же вызвал в его сторону лавину завистливых взглядов. Даже мне было завидно, хоть и по немного иной причине.
- Андрей. Для
