застоявшийся мясной бульон, - Освободите руки! Развяжите веревку!..
Уилл беспомощно развел руками.
- Уже пытался, мистер Лайвстоун. Очень крепко привязано.
- Так попытайтесь еще раз! – он с трудом сдержал рвущийся изнутри крик, - На что Господь Бог дал вам пальцы?
Уилл склонился над ним и принялся возиться с тугими веревочными петлями, стянувшими запястья Лэйда. Борьба была неравной, он сразу понял это. Слабые пальцы Уилла, которые, должно быть, ловко справлялись с кистью и пером, были бессильны противостоять сложному сплетению узлов. Да и веревка была что надо – хорошая, просмоленная, прочная, не какая-нибудь бечевка, которой перевязывают покупки.
- Не выходит, - Уилл стиснул зубы, пытаясь поддеть веревочные петли, но тщетно, - Очень хитрый узел, мистер Лайвстоун. Должно быть, морской, с секретом…
- Не морской, - Лэйд попытался переплавить душивший его страх в какую-то более спокойную и контролируемую энергию, - Этот узел называется «Бараний язык», им пастухи стреноживают чересчур беспокойный скот. Чем сильнее тянешь, тем глубже затягивается.
- Возможно, была бы у меня свайка[16] или…
- Возьмите нож, - приказал Лэйд, надеясь, что искусственное спокойствие его голоса благотворно подействует на Уилла, - Он внутри моей прогулочной трости. Поверните набалдашник на три четверти и вытащите. Лезвие длиной пять дюймов и острое как бритва, не оттяпайте себе ненароком пару пальцев.
Уилл опустил глаза.
- Боюсь, с этим будет непросто, мистер Лайвстоун. Оно… Он забрал вашу трость. И все прочие амулеты, если на то пошло.
- Он не мог забрать все, - возразил Лэйд, ощущая ползущий в подмышках липкий холодок, - У меня их было по меньшей мере две дюжины. В пиджаке, в потайных карманах, в подошве сапог, в…
Скосив взгляд, он обнаружил, что на нем больше нет ни пиджака, ни жилета, ни галстука, лишь расстегнутая на груди сорочка. Брюки оказались ловко разрезаны по шву, а сапоги исчезли вовсе.
Пора начать волноваться, Чабб. На твоем месте уже пора.
- Хитрое отродье… - пробормотал Лэйд, пытаясь сохранить спокойную холодную концентрацию, - Хитрое, живучее, дерзкое и… холера вас подери, где билет?
Сердце затрещало на своем месте, точно смятая салфетка, но почти тотчас разгладилось, когда Уилл продемонстрировал ему аккуратно сложенный листок, извлеченный из кармана.
- Выкинул его вместе с прочей мелочью из вашего портмоне. Видно, не посчитал ни важным, ни опасным. Я подобрал, вот он.
Не такое уж ты и хитрое чудовище, удовлетворенно подумал Лэйд, испытав мгновенное облегчение. Живучее – без сомнения, отчаянно дерзкое – быть может, но не хитрое… Не научилось понимать, до чего может быть важен и опасен листок бумаги. А значит, шанс еще есть, несмотря на то, что положение, конечно, скверное как никогда.
- Как вы сами освободились? – резко спросил Лэйд.
Уилл смутился, пряча листок.
- Никак, сэр. Он не смог меня связать. Для него я в некотором смысле… бесплотен, что ли.
- И вы, конечно, здорово этим обескуражены, а? – не скрывая едкости спросил он, но быстро взял злость под контроль – она не облегчала его положения, - Где он?
- Оно… он… - Уиллу тоже потребовалось усилие, чтоб побороть колыхнувшийся в воспоминаниях ужас, - Ушел, как только связал вас. Напоследок пробормотал что-то странное – «Пожалуй, стоит оторвать пару скользких крысиных хвостов, но не расстраивайтесь, я скоро вернусь. Не стесняйтесь пользоваться моим гостеприимством».
- Давно это было?
- Около часа назад. Я пытался привести вас в чувство, но без толку.
- Дверь?..
Уилл вздохнул.
- В отличие от нового хозяина «Ржавой Шпоры» она вполне материальна для меня. И заперта на прочный замок. По крайней мере, высадить ее мне не удалось.
Высадить – мрачно усмехнулся Лэйд - с твоим-то воробьиным весом…
- Что на счет окна?
- Тоже пробовал. Прочнейшие ставни и четырехдюймовые гвозди. Нечего и думать без инструмента. Я пытался найти что-то подходящее, но здесь один лишь хлам…
Заперт, подумал Лэйд. Заперт в логове чудовища, связан и беспомощен. Превосходно.
- Так попытайтесь еще раз! – прикрикнул он на Уилла, не сдержавшись, - Я не думаю, что наш любезный хозяин подарит нам много времени. И меньше всего на свете хочу разделить компанию этих джентльменов на стене! Черт побери, какая же мерзость…
Под кожей Уилла мелькнули четко обозначившиеся желваки.
- Несомненно, вы находитесь в большой опасности, однако эта участь, мне кажется, вам не грозит.
Лэйду не понравился этот тон. В нем не было ничего обнадеживающего, если он что-то и разобрал в голосе Уилла, находясь в столь скованном и унизительном для джентльмена положении, то лишь горький сарказм.
- Почему это?
- Эти… джентльмены на стене, как вы легко выразились, не вполне джентльмены.
- О.
- Это женщины, сэр.
- Вы уверены? – не сдержался Лэйд.
- Настолько, насколько может быть уверен человек, вынужденный разглядывать их останки последний час, - пробормотал Уилл, - Да, полагаю, что вполне уверен. Взгляните на строение их внутренних органов и, особенно, скелета. Бедра широки, но при этом кость не массивная. Грудные клетки узкие, плечевой пояс слабо развит, а крестцы совсем небольшие… Это были женщины, мистер Лайвстоун.
- Только не говорите мне, что знакомы с медицинским делом!
- Мой инструмент – кисть, а не ланцет, - Уилл слабо улыбнулся, - Но, несмотря на это, внутреннее устройство человеческого тела знакомо мне не понаслышке. Невозможно изобразить на холсте естественные позы и пропорции человеческого тела, не будучи осведомленным о строении костей и суставов. Мне приходилось брать уроки не только у мистера Бесайера, но и у сэра Уильяма Хантера, блестящего анатома и профессора Лондонской Королевской академии художеств. Не хотелось бы бахвалиться, особенно в нашей нынешней ситуации, но кое-каких успехов я достиг. По крайней мере, отличить мужской остов от женского не составляет для меня большого труда, так что тут для меня все очевидно.
- Спасибо, мистер Холмс, - не без язвительности пробормотал Лэйд, силясь проигнорировать страшную композицию, простиравшуюся напротив его ложа, - Может, скажете и от чего они умерли?
- Холмс? – во взгляде Уилла отразилось неподдельное недоумение, - Сомневаюсь, чтобы я мог похвастаться таким же хладнокровием и выдержкой, как адмирал Холмс[17], сэр, скорее, напротив… Смерть этих девушек ужасает меня не меньше, чем их изувеченные останки. Без сомнения, она была мучительной и страшной, я отчетливо вижу ее зловещие признаки. Лопнувшие кости таза, разорванные позвонки, выпотрошенные животы… Воистину жуткая
