друга, но он ощущал только этот ужасный гнев. Когда он опустился на колени рядом с Софией, ее пустые глаза были полуоткрыты и рот тоже — виднелась полоска белых зубов, сжатых в момент, когда у нее отнимали жизнь. Гарри моргнул, пытаясь прогнать картинку из головы. Они посидели молча. Казалось, прошло очень много времени. Наконец в коридоре раздались резкие голоса и шаги. В поврежденном ухе у Гарри снова заскулило.
Из-за двери доносились бас Хиллгарта и визгливая скороговорка Хора. Гарри напрягся. Дверь открылась. Хиллгарт был в костюме и выглядел свежо, как всегда: черные волосы зачесаны назад, большие карие глаза ясны и внимательны. Хор же был сам на себя не похож — костюм надет кое-как, глаза красные, тонкие седые волосы торчат в разные стороны. Посол яростно взглянул на Гарри, потом перевел глаза на перепачканную кровью Барбару и отшатнулся. Он сел за стол, Толхерст и Хиллгарт устроились по бокам от него. В маленьком кабинете стало тесно.
Капитан посмотрел на Барбару.
— Вы ранены? — на удивление мягко спросил он.
— Нет. Со мной все в порядке. Прошу вас, скажите, что с Берни?
Вместо ответа Хиллгарт медленно повернулся к Гарри:
— Бретт, Саймон говорит, ваша невеста мертва.
— Да, сэр. Гвардейцы застрелили ее из пулемета.
— Мне очень жаль. Но вы предали нас. Зачем вы это сделали?
— Ее застрелили из пулемета, — повторил Гарри. — Она нарушила закон. Нужно принуждать людей к порядку.
Хор подался вперед, его лицо превратилось в маску неистовой ярости.
— И вас тоже принудят, Бретт, за убийство! — Он повернулся и указал на Барбару. — И вас! — Она удивленно моргнула, и посол возвысил голос: — Я позвонил одному из наших друзей в правительстве. Они все знают, тот гвардеец вернулся и увидел следы настоящей бойни. Его руководители отправились в Эль-Пардо. Им придется разбудить генералиссимуса! Проклятье! Мне следует отдать им вас обоих, чтобы поставили вас к стенке и расстреляли! — Голос у него дрожал. — Министр правительства убит!
— Его убил Пайпер, — тихо проговорил Хиллгарт. — Сэм, на самом деле им не нужны Бретт и мисс Клэр: Франко не хочет сейчас большого дипломатического скандала. Подумай, их могли задержать по пути, но позволили добраться сюда.
Хор снова повернулся к Гарри, от нервного тика один его глаз спазматически дергался.
— Я могу обвинить вас в измене, молодой человек, и отправить домой, в тюрьму! — Он пригладил рукой волосы. — Я должен был стать вице-королем Индии, Уинстон обещал мне! Я мог быть вице-королем, вместо того чтобы разбираться с этим безумием, с этой чушью, с этими идиотами! Вот так удача для нового человека в Лондоне, который отвечает за дела в Мадриде. Как бишь его…
— Филби, — подсказал Хиллгарт. — Ким Филби.
— Прекрасная история для Филби! А Уинстон обвинит во всем меня!
— Ну ладно, Сэм, — попытался успокоить разбушевавшегося посла Хиллгарт.
— Ничего не ладно!
— Прошу вас, не могли бы вы сказать, как Берни? — тихо произнесла Барбара. — Столько крови, мы привезли его из Куэнки, прошу вас, скажите.
Хор сделал нетерпеливый жест:
— Врач организует его перевозку в госпиталь, ему нужно переливание крови. Будем надеяться, у них там есть необходимое оборудование, и черт меня подери, если я отправлю его в частную клинику! Если он выживет, то, вероятно, левая нога у него откажет — там повреждение нерва или что-то такое. — Посол хмуро посмотрел на нее. — А если не выживет, по мне, так это будет прекрасный исход! Серьезнейший дипломатический скандал из-за проклятого красного террориста! По крайней мере, нам не приходится беспокоиться еще об одной жертве — убитой испанке.
Барбара откинулась в кресле, будто ее ударили. На лице посла промелькнуло удовлетворение, и чаша терпения Гарри переполнилась гневом и болью — с яростным криком он бросился на Хора и сдавил его костлявую шею. Ощущая под пальцами сухую кожу и прогнувшиеся от нажима сухожилия, Гарри исполнился невероятного чувства облегчения. Лицо посла побагровело, рот раскрылся. Гарри заглянул в глотку самому послу специальной миссии его королевского величества при дворе генералиссимуса Франсиско Франко. Руки Хора слабо трепыхались в попытке схватить за плечи и оттолкнуть от себя противника.
Потом Гарри услышал окрик Барбары:
— Берегись!
От ошеломительного удара в шею Гарри ослабил хватку. Он обвел комнату помутившимся взглядом и понял, что это Толхерст его сбил, а теперь оттаскивал от посла с неожиданной силой, его лицо было искажено ужасом. Хор упал в кресло, рыгая и тяжело дыша, на его горле отпечатались две ярко-красные полосы.
У Гарри голова шла кругом. Ноги подкосились. Падая на пол, он уловил странное выражение на лице Хиллгарта, почти восхищение.
«Вероятно, для него все это — забавное приключение», — подумал Гарри и отключился.
Эпилог
Кройдон, май 1947 года
Школа размещалась в зеленом пригороде, застроенном домами в псевдотюдоровском стиле.
«Пояс биржевых маклеров», — подумала Барбара.
Даже здесь виднелись шрамы — поросшие сорной травой воронки от бомб. Она шла от станции по залитым весенним солнцем зеленым улицам. Портфельчик с документами, подготовленными к встрече, висел у нее на плече.
Школу она услышала раньше, чем увидела; какофония мальчишеских голосов нарастала. Барбара прошла вдоль высокой кирпичной ограды и оказалась у ворот с крупной табличкой, на которой черными буквами было написано: «Школа Хейверсток», а над ней — герб. На заасфальтированной площадке перед внушительного вида викторианским зданием с десяток мальчишек болтали, бегали, кричали. Они были в полосатых черно-белых пиджаках и шапочках с гребешком — символом школы. Барбара вспомнила, как однажды Берни сказал ей, что школьные гербы все фальшивые, только аристократам дозволялось иметь настоящие гербы.
Она пробралась сквозь толпу к главному входу. Мальчики не обратили на нее внимания, ей пришлось отступить в сторонку, чтобы не стать участницей футбольного матча. Мяч подкатился прямо ей под ноги.
— Давай сюда мяч, Чиверс! — крикнул кто-то.
Все говорили как люди из высшего класса — растягивали гласные.
«Интересно, каково это — учить их?» — подумала Барбара.
В дальнем углу площадки разгорелась драка, двое мальчишек катались по земле и тузили друг друга, а толпа зрителей их подбадривала. Барбара отвела глаза.
Она вступила в просторный холл с потолком на дубовых балках и сценой. Он был пуст, — похоже, все вышли на улицу поиграть на солнышке. Прекрасное место, совсем не похожее на узкие, выкрашенные краской коридоры ее старой школы. Хотя слабый, пропитавший все запах дезинфицирующего средства был такой же. Сбоку от сцены был устроен новый военный мемориал — латунь сияла. Над списком имен значились даты «1939–1945». Он был короче размещенного с другой стороны списка под датами «1914–1918», но тоже длинный.
Гарри объяснил в письме, как найти дорогу в его класс. Барбара отыскала коридор с пронумерованными
