и только потом пошёл переодеваться.
В кабинете Кролика, кроме хозяина кабинета, сидел загорелый младший лейтенант госбезопасности, в котором Сергей Петрович не сразу узнал похудевшего и как-то посуровевшего Игоря Меньшова.
***
Даже спустя много лет Меньшов не расскажет Сергею Петровичу о причине своего длительного отсутствия в Москве. А причина была простой. Командование приказало ему проследить, чтобы Пётр Григорьевич Рябов, отец Сергея Петровича, благополучно добрался из Днепропетровска, где он жил до войны, до Средней Азии, куда он, по воспоминаниям Сергея Петровича, эвакуировался «своим ходом» в начале войны. Меньшов и сам не знал, что этот приказ исходил непосредственно от Сталина. И выполнить этот приказ оказалось достаточно сложно.
Первой проблемой, которой никак не ожидали те, кто готовил его внедрение в окружение Петра Рябова, оказалась необходимость объяснить, почему человек с московской пропиской не уехал в тыл в первые дни войны. Игорь выкрутился, сказав, что он не мог уехать, бросив тяжело больную мать, которая жила в деревне в 15 километрах от Днепропетровска. Седьмого августа она, якобы, умерла, девятого её похоронили и в тот же день вечером Игорь добрался до города. А десятого была объявлена эвакуация253. На самом деле Игорь приехал в Днепропетровск ещё в июле, представился в местном отделе НКВД, с помощью местных товарищей отыскал студента Днепропетровского мединститута Петра Рябова и поселился в доме напротив того, где он жил.
О второй проблеме позаботились заранее. В отделе, занимающемся «легализацией», ему изготовили справку о том, что он болен эпилепсией и не подлежит призыву в армию. К справке прилагался паспорт и профсоюзный билет. Всё было оформлено на настоящее имя, поэтому подделывать комсомольский билет не пришлось. Несмотря на то, что все документы были сделаны в полном соответствии с правилами и на настоящих бланках, на посту на выходе из Днепропетровска, отлавливающем уклонистов от призыва в армию, Игорю пришлось показать своё удостоверение сотрудника НКВД и командировочное предписание, в котором было написано, что он командируется в юго-западную часть СССР «для выполнения особого задания» и стояла отметка Днепропетровского управления НКВД о прибытии.
Кстати, этот пост упростил решение следующей проблемы – присоединиться к группе, с которой шёл объект наблюдения.
Утром 10-го, ещё не зная об объявленной эвакуации, Игорь увидел в окно, что Пётр Рябов вышел из дома с большим чемоданом и пошёл в сторону моста через Днепр. Прихватив заранее приготовленный тощий рюкзак (купленный, по примеру Сергея Петровича, в ЦУМе), Игорь тоже вышел из дома и, стараясь не привлекать внимание, пошёл за ним. Не доходя до моста, Пётр Рябов повстречал группу юношей и девушек, видимо, ему знакомых, и присоединился к ней. Большинство в этой группе несли чемоданы, только у двоих были самодельные вещмешки. Продолжая соблюдать дистанцию, Игорь пошёл за ними и издали проследил, как они проходили фильтрационный пост. Всех девушек пропустили, просто проверив паспорта. У Рябова, кроме паспорта, проверили студенческий билет и справку об отводе от призыва, но дополнительных вопросов не задавали. Видимо, проводящего проверку младшего сержанта впечатлила толщина стёкол в его очках. А вот большинство юношей отправили в сторону столика, где, судя по всему, оформляли призывные документы. Позже Игорю рассказали, что пропустили только студентов мединститута не младше второго курса.
Пройдя после моста меньше километра, группа остановилась на обочине и многие стали выкладывать из чемоданов вещи. Кто-то избавлялся от книг, кто-то – от зимних вещей. А Пётр Рябов оставил на привале весь чемодан, предварительно вынув из него часть вещей и завязав их в узелок из рубашки.
На этом привале Игорь и догнал группу. Просто подошёл и, представившись студентом мехмата254 МГУ и объяснив про эпилепсию, спросил, можно ли ему идти с ними, мол одному как-то неприятно. Никто не возражал и дальше пошли все вместе.
Несмотря на то, что на втором привале от чемоданов избавились все, студенты оказались не привычны к длинным переходам и, поначалу, шли медленно, но постепенно втянулись и проходили за день 30-40 километров. Шли не одни, дорога была заполнена людьми, уходящими от немцев мелкими группами и семьями. Несколько раз попали под обстрел немецких самолётов, но в группе никто не пострадал. Ночевали иногда в поле, благо ночи были сухие и тёплые, но чаще на хуторах, там же покупали или выпрашивали еду. В крупных сёлах были развёрнуты пункты питания, там удавалось наесться, но это случалось не каждый день. Днём солнце палило немилосердно и всех мучила жажда. Постепенно все обзавелись стеклянными бутылками или фляжками из высушенных тыкв, но ручьи в степи встречались редко, а воды в хуторских колодцах на всех беженцев не хватало.
К середине сентября они добрались до предгорий Кавказа. Стало прохладнее и кончились проблемы с водой, но добывать пищу стало труднее. Местные горцы плохо относились к идущим через их аулы беженцам. К тому же ночи стали довольно прохладными и ночевать под открытым небом легко одетым студентам было холодно, а в сараи и, тем более дома, их пускали неохотно. А после того, как одна из девушек, в конец оголодавшая, отдала за ночлег и еду золотые серёжки, их попытались ограбить. Игорь, ожидавший чего-то подобного, встретил 3-х парней 16-17 лет во дворе. В это время остальные члены группы уже спали и жёсткий разговор с использованием приёмов самбо и боксёрских ударов остался незамеченным. В следующем ауле за еду заплатили колечком с небольшим камушком, а грабить пришло 5 крепких мужчин с кинжалами. Поняв, что с этой компанией так просто справиться не удастся, Игорь сразу достал пистолет и стал стрелять по ногам. И, хоть и не попал, как позже оказалось – к счастью, впечатление произвёл сильное и грабители ретировались. В этот раз студенты проснулись, но Игорь объяснил, что это сошёл камнепад, ему поверили и успокоились.
А утром хозяйка, принёсшая лепёшки и сыр, попросила Игоря выйти во двор. Там его поджидали 2 старика. Они плохо говорили по-русски, но смогли объяснить, что уважают сильных воинов и ценят, что он не только не убил, но даже и не поранил никого из их родственников. Поэтому они передадут соседям просьбу не трогать его и его друзей, но бесплатной еды не обещают. Мол, еды мало, самим бы не голодать зимой. И объяснили, по какой дороге лучше идти.
Вернувшись к завтракающим попутчикам, Игорь рассказал, что местные аксакалы хотели выяснить, кто они такие, а узнав, что студенты, подсказали, по какой дороге идти. И предупредили, что впереди с едой лучше не будет. А поэтому он считает, что надо идти
