шрам пальцем.
— Представляешь, второй меня пырнуть успел, — она обидчиво надула губы, но буквально через секунду снова залыбилась. — Но я ему жилы успела подрезать! Прямо как ты во время той битвы Драконом. Он ещё противный — укусить меня всё хотел, но я его укусила первая!
Клыки юной вампирши особенно отчётливо блеснули на солнце.
«Святая невинность! Только ребёнок может так радостно рассуждать о том, что кого-то убила», — тут я вспомнила несчастного гнома-алкоголика и мне стало стыдно за то, что я осуждала Лили, хотя сама недавно с откровенной жестокостью сожгла человека. Пусть он и был тем ещё гадом.
— Если хочешь, то потом мы можем попрактиковаться в фехтовании, — предложила я, отогнав в сторону дурные мысли. — Элиот! К тебе это тоже относится.
— Моё обаяние острее любой шпаги, а харизма прочнее щита! — самодовольно бросил он. — Все эти ваши железки — это так… не эстетично. Кровь, кишки, расчленёнка — фи.
Он брезгливо сморщил нос, будто прямо сейчас перед ним лежал вскрытый труп.
— Только не прикидывайся ангелком, — сварливо проворчала Ева. — Ты совершенно спокойно относишься к трупакам.
— Дорогуша, если я не блюю от каждого вида потрох, то это не значит, что я считаю это красивым, — ведун лениво прислонился к стенке у входа в трюм и поковырялся в зубах. — Яр, давай ты уже приготовишь что-нибудь — жрать охота.
Я немного прифигела от подобной наглости и прямо заявила ему об этом.
— Ну, а кто если не ты? — удивился юноша. — Навык Евы я прекрасно знаю и отравиться не хочу, — к моему большому удивлению Ева согласно кивнула, — я, конечно, могу что-нибудь состряпать, но по вкусу это не сильно будет отличаться от подошвы. Кто ещё? А! Эдрик, но сама видишь, он явно не в состоянии даже с собой совладать. А поскольку именно ты вырубила нашу единственную повариху, то тебе и готовить.
Я не нашлась, что ответить на это. Ева и правда готовила так, что и чёрт подавится. А остальные и того хуже. Не знаю откуда Марви такая взялась, но она и из ремня может сделать наваристый суп. Буквально мастер на все руки, а главное лишнего не говорит.
Я уж хотела было сдаться, но тут из-под палубы послышались шаги и во мне зародилось надежда, что Марви всё же очнулась и спасёт меня от этой экзекуции.
Я с предвкушением встала напротив двери и буквально через полминуты в проёме появился человек…
Элиот цокнул языком, а Ева прикрыла глаза ладонью.
«Это не Марви, но… какая-то знакомая рожа», — в голове тут же закрутились шестерёнки, стараясь подобрать нужный образ.
— Вот, что я тебе не сказал, — виновато протянул ведун. — В общем, это наши соседи на весь морской путь. В представлении никто не нуждается.
«В представлении не нуждается…» — тут в мозгах что-то щёлкнуло и меня будто обдало ледяной водой. — «Сучий бор, вот только его мне не хватало!»
Я просто стояла и со смешенными чувствами смотрела на появившегося в проёме мага. Дверген вон Грен смотрел на меня с привычным для него призрением. Чирьи на его лице теперь были аккуратно удалены и на их местах виднелись небольшие шрамы. Пудры же на коже теперь не было от слова совсем, но это по-прежнему был тот же самый аристократишка, который вызвал меня на дуэль и проиграл.
Щегол уж собирался что-то сказать, искривив для этой низшей деятельности губы, но тут я резко обернулась к морю за бортом, а уже через секунду, скинув сапоги и куртку, перемахнула через ограждение на борту корабля и солдатиком ушла под воду. За спиной раздались крики, но сейчас мне было не до них.
Последнее, что я увидела перед тем, как надо мной сомкнулась вода, была голова Йарга, высунувшаяся из оконца в своей комнатушке.
Эпилог — Интерлюдия
Всюду клубилась безбрежная тьма. Воистину всепоглощающая и бесконечная. Для неподготовленной души она была даже опасна — на низших слоях мироздания водились не самые приятные зверушки — но для местных обитателей они были не страшны.
Хэйя — измерение богов на глубинных слоях Астрала — было тем ещё гадюшником. Оно сочетало в себе одновременно главную политическую и торговую арену мира, зону подковёрной возни и просто место проживания всех небожителей и нескольких хтоников.
В центре одного из многих осколков сидел уставшего вида мужчина. Под его глазами цвели синяки, лицо заросло щетиной и опухло, когда-то разукрашенная тога сейчас представляла из себя грязную, замызганную тряпку серо-коричневого оттенка с редкими вкраплениями прошлого белого оттенка и пятен вина.
Мужчина сидел во главе основательного мраморного стола и крепко о чём-то думал. Компанию в этом нелёгком деле составляла пузатая бутылка, наполовину заполненной переливающегося всеми цветами напитком.
Сам же остров был относительно невелик — где-то километр на километр. Его поверхность была усыпана пеплом и редкими островками жёлтой травы. То там то здесь стояли оплавленные белоснежные колонны, а по земле были раскиданы куски мраморных крыш и статуй.
Из общего печально-меланхоличного вида выбивался только одноэтажный сруб из окаменевших брёвен, стоящий в сотне метров от стола. Из его окон бил свет, а неподалёку дымила банька из того же материала.
Тут мужчина, до этого будто застывший в одной позе, зашевелился и тяжело вздохнул, протирая глаза.
— Отстань, старуха, я в печали, — устало пробасил он.
Прямо на столе из лёгкого тумана начала собираться фигура лежащей на нём миниатюрной девушки. Когда туман чуть уплотнился на её голове проявились два светящихся глаза и рот.
— Ну, Стеф, — прошептала девушка, неестественно широко улыбнувшись и обнажив треугольные зубы. — Хватит уже дуться, столько лет прошло…
— Я не дуюсь, Тиф. Я просто устал, — мужчина оторвал руки от лица и, ещё раз вздохнув, приложился к бутылке. Оторвавшись от горлышка, он протянул её собеседнице. — Будешь?
— Нет, моя душонка просто не выдержит такого пойла, — хмыкнула туманная фигура, тряхнув живущей своей жизнью полупрозрачной причёской.
Хозяин острова просто пожал плечами и убрал бутыль под стол, взамен достав оттуда противень полный пирожков. А вот отказаться от них гостья уже заставить себя не смогла.
— Этот мир прогнил, — произнёс мужчина, жуя пирожок с картошкой. — Он несправедлив и жесток. Пусть с ним разбираются детишки, а такому древнему монстру как я там делать нечего.
Тифея саркастично осмотрела «древнее хтоническое чудовище» мирно жующее выпечку и запивающее её материализовавшимся в руке морсом.
— Дорогой мой муженёк, а ведомо ли тебе, что к нам опять наведались старые знакомые? — девушка сменила позу и туман перетёк в фигуру, сидящую на
