делом, ради которого я здесь. Вместе со Зверем, которому предстоит биться в заключительной серии поединков, наставляем ребят, обсуждаем особенности соперников, планируем тактику боев.
Увы, первая же схватка заканчивается неудачей: паренек из новичков, имя которого мне так и не удалось запомнить, допускает ошибку, открыв бедро мечу соперника. Раненый, он не в силах продолжать бой, озирается вокруг ошалевшими глазами и в конце концов сдается под серией уничтожающих ударов.
Я закусываю губу. Парню не повезло: соперник явно превосходил его опытом и умением. С другой стороны, в его поражении есть и польза: теперь Вель не станут обвинять в мошенничестве и договорных боях.
Тирн побеждает. Побеждает и Эйхо. Зато во втором отделении удача отворачивается еще от одного нашего: ловкача с южных островов по кличке Нырок. А я возлагал на него большие надежды…
К счастью, во второй серии поединков поражений больше не терпит никто из наших ребят.
Финальную серию открывает Жало. Его манера боя завораживает. Он уверенно находит слабые места соперника, превосходящего его ростом и крепостью, и безжалостно наносит один точный удар за другим. Не могу припомнить, чтобы он так выкладывался на учебных боях, но теперь убеждаюсь, что Жало — опаснейший противник, и Хаб-Арифу в самом деле повезло одолеть его в прошлый раз.
Победа Жало приносит нам великолепного бойца, и я остаюсь доволен.
Несколько следующих пар дают нам передышку: среди них нет наших людей. Затем наступает черед Кйоса. Его соперник внушает опасения, и я стараюсь напоследок вложить в голову парня хитрости, которые помогут ему победить. Он понятливо кивает, разминает широкие плечи, в его глазах я не вижу страха, и это вселяет в меня надежду.
За боем наблюдаем бок-о-бок со Зверем, вцепившись пальцами в прутья заградительной решетки.
— Молодец… — шевелит губами Зверь, и я вижу, как сокращаются мышцы на его могучих руках: в мыслях он там, на песке круглой площадки, дерется с противником вместо Кйоса. — Теперь левой… так… группируйся… закрывайся… атака, ну же!
Победа близка: Кйос заносит деревянную секиру для последнего удара, и тут случается непредвиденное. Противник изворачивается, бьет щитом по запястью лиамца — и у того вырывается вопль боли. Секира летит к каменному ограждению, Кйос не успевает закрыться и получает вражеским оружием по затылку. Трибуны взрываются кровожадным воплем: Кйос побежден.
Мои пальцы судорожно сжимают решетку. Зверь поворачивает ко мне побледневшее лицо.
— Нет… нет, только не он!
В груди разливается горечь. Только теперь понимаю, как дорожил этим заносчивым, хвастливым парнем. Как хотел видеть его победы, как надеялся встать с ним плечо к плечу в последней битве за свободу…
Побледневшего Кйоса выводят за решетку. Он держится за правую руку: видно, что несколько пальцев сломано. Прежде, чем успеваю о чем-либо подумать, прорываюсь к нему, молча сжимаю плечо, не обращая внимания на его конвоиров. Кйос изворачивается, словно в поединке, ускользает от стражей и обхватывает меня за плечи здоровой рукой. Сквозь гневные вопли стражей слышу его лихорадочный шепот:
— Мы еще увидимся, Вепрь. Я все помню. Я доживу. Ты не пожалеешь…
— Береги себя, — только и успеваю сказать, прежде чем лиамца грубо отрывают от меня и толкают в спину так, что он падает на колени.
На грудь словно наваливается каменная плита, но я заставляю себя собраться. Близится поединок Зверя.
====== Глава 34. Повиновение ======
Комментарий к Глава 34. Повиновение Глава пока не бечена
Мерное покачивание кареты усилило дурноту, одолевавшую меня с самого утра. Отодвинув бархатные занавеси на окне в надежде вдохнуть больше воздуха, я прислонилась виском к резной деревянной раме.
— Ты расстроена? — склонился над моим плечом Диего.
Я сделала глубокий вдох, чтобы подавить особо неприятный приступ тошноты, и заставила себя ответить.
— Сегодня я потеряла трех рабов.
— И получила вместо них целых восемь. К тому же, мы сорвали неплохие барыши на ставках, ты так не считаешь?
Диего красноречиво похлопал по кошелю на поясе, так, что в нем зазвенели монеты.
— Да, неплохие, — ответила я безучастно.
Разве мог он меня понять? Он не позволил мне подойти к моим людям и не дал перемолвиться даже словом перед их выходом на Арену, и вот теперь троих больше нет с нами. И Джая бы не было, если бы я не воспротивилась странному желанию Диего вытолкнуть на песок еще и его, уязвимого и не восстановившегося после тяжелых травм.
— Ну же, не расстраивайся. Подумаешь, парочка рабов. Зато дома тебя ожидает сюрприз.
Почему-то мелькнула мысль, что сюрпризом окажется письмо от дядюшки, — разумеется, напрасная. На ответ надеяться не приходилось: мое письмо к родственникам едва ли преодолело хотя бы половину пути в Аверленд. Конечно же, письма мне никто не вручил, да и Диего будто бы забыл о своих словах. Загадочно улыбающаяся за обедом Изабель заставила меня насторожиться, но и тут Диего сделал вид, словно ничего не происходит. После обеда он проводил меня в покои и не ушел, вопреки ожиданиям, а подвел меня за руку к большому зеркалу у комода.
— Закрой глаза, — попросил он.
Я подчинилась. Вскоре шеи коснулся холод металла. Теперь уж ясно, что за сюрприз он имел в виду.
— Можешь открыть.
Я послушно взглянула на себя в зеркало. Шею обхватывало великолепное ожерелье, усыпанное крупным жемчугом и сапфирами чистейшей воды. Красиво, но… в душе не шевельнулось ровным счетом ничего. Пришлось через силу выдавить улыбку и поблагодарить мужа за подарок.
— Нравится? — Диего обнял меня со спины, положил ладонь на живот и поцеловал в обнаженное плечо.
— Нравится, — вынуждена была признать я, хотя внутри все протестовало и против мужниных объятий, и против прикосновения мягких красивых губ к моей коже. — Очень.
— Это награда за то, что ты подарила мне надежду стать отцом. Надеюсь, теперь твое настроение улучшится. А когда родится наш сын, ты узнаешь, насколько щедрым я могу быть, — воодушевленно произнес Диего.
— Благодарю тебя.
Довольный, он взял мое лицо за подбородок и повернул к себе.
— Не поцелуешь?
Вспомнилась Лей и ее слова о том, что только любовью и лаской я смогу добиться расположения мужа. Любовью, которую на самом деле не испытываю к нему, как ни печально это признавать.
Сделав над собой усилие, я потянулась к его губам и закрыла глаза. Позволила раскрыть свои губы, впустила в рот настойчивый язык. Даже обняла Диего за шею, позволяя ему прижаться к себе теснее.
— Когда ты не дуешься, то нравишься мне гораздо больше, — оторвавшись от моих губ, произнес он с улыбкой.
— Я бы не
