писульки — о, он одолел меня своими писульками, но они хотя бы были. Давай, живи счастливо и спокойно под главенством той, кто и забыл, как выглядит Нерев — и под знахарством того, кто не заробел пойти в человеческую деревню, чтобы сдать ей твоего брата со всеми потрохами, но отказался возвращаться за его телом. Я уверен, они подарят тебе множество незабываемых впечатлений — я уверен, о, я готов поспорить, что ты вовсе не взвоешь через месяц от того, во что они превратят наше племя, и не проклянёшь себя за собственную глупость — но глупость должна быть наказуема, и ты поешь этого наказания…
— Хватит, — говорит Бая, подхватывая его под локоть. — Достаточно.
— …сполна, мой разрушитель землянок главы племени, — не успокаивается Сивер, даже когда Бая насильно тащит его вперёд — к Врану. — О, как захрустит у тебя на зубах эта земля — но, как жаль, твой новый знахарь решит, что ты простыл, и не сможет тебе ничем…
Сивер продолжает костерить несчастного Верена на чём свет стоит. Бая понимает, что его бесполезно останавливать — и просто даёт ему выговориться.
Вран продолжает стоять, отвернувшись. Когда Бая подходит к нему, Вран даже не смотрит ей в глаза. Смотрит куда-то вперёд — отсутствующим, болезненным, невидящим взглядом.
А Сивер почему-то не переключается на него. Сивер всё поносит и поносит Верена.
Что ж, думает Бая. Это неплохое начало.
* * *
— Ты должна вернуться, — говорит ей Вран.
Розовый рассвет ласкает спокойную гладь реки. Продолжает бормотать что-то себе под нос Сивер, отправившийся умываться — но, кажется, Сиверу не помогает остыть даже прохладная вода.
— Кому? — просто спрашивает Бая.
Вран смотрит на неё.
Вран смотрит на неё болезненно, недоумевающе и всё так же опустошённо. Вран уже смотрел так на неё однажды — когда Бая отказалась идти за ним. Теперь Вран недоволен тем, что она пошла. Что порой творится в головах этих мужчин?
— Что — кому? — спрашивает Вран.
— Что и кому я должна, Вран?
У Врана дёргается лицо — досадливо и бессильно.
— Давай обойдёмся без этих бессмысленных вопросов, Бая, — говорит он. — Ты сама знаешь на них ответ.
— Да нет, — пожимает плечами Бая. — Я правда не понимаю, о чём ты. Глава племени действительно обязана быть со своим племенем — но и племя обязано ей подчиняться. Если одна сторона отказывается от своих обязанностей, почему их должна выполнять другая?
— Потому что, — резко отвечает Вран.
«Потому что». Что-то ты совсем не стараешься, красноречивый Вран из Сухолесья, с Белых болот и далее по списку.
— Потому что, — задумчиво повторяет за ним Бая. — Нет, это как-то… неубедительно. Потому что так в последний миг захотела Искра? Потому что мой уход расстроил Верена? Ну, Искра впустила за границу сегодня того, кого я запретила пускать, а Верен пригрозил убить моего мужа, как только я отвернусь. Почему-то я не очень хочу прислушиваться к их желаниям. Моя сестра ленива, но не так глупа, как кажется, Вран. Её безразличие ко всему вокруг заканчивается, когда это «всё вокруг» начинает мешать ей вкусно есть и сладко спать — а Сивер прав, этот час не за горами. Она разберётся, как не угробить это племя. Возможно, она присоединится к другому — и пусть будет так. Возможно, кто-то из этого племени решит присоединиться к нам — пусть будет и так, пусть будет так, как им угодно. Но каждому, решившему жить под моим началом, придётся смириться, что я не стану делить свой дом с теми, кто угрожает твоей жизни. Почему я не могу ставить свои условия? Мне их поставили прекрасно.
— Нет, — говорит Вран ещё бессильнее.
Вран берёт её за плечи. Вран сжимает её плечи своими худыми, длинными, подрагивающими пальцами — и Бая замечает краем глаза, как приподнимает голову от реки склонившийся над ней Сивер.
Сивер-Сивер. И это ты укорял Искру за то, что она не прочь развесить уши?
— Нет, — повторяет Вран. Рвано выдыхает ей в лицо, обдаёт её своим запахом — и Бае хочется прикрыть глаза. Но это, наверное, будет слишком легкомысленно. Слишком неуважительно по отношению к Врану, который искренне пытается до неё что-то донести. — Нет, Бая, пожалуйста, послушай меня. Они наговорили тебе лишнего, они попытались что-то из себя состроить — но без тебя они не стоят ничего. Они не хотели, чтобы ты уходила. Никто не хотел. Твоя дурная сестрица запрыгнула в этот круг не потому, что хотела занять твоё место — и потащила туда Веша не для того, чтобы отнять у Сивера место знахаря. Они просто… тупицы. Болваны. Глупцы, дуралеи, как их там ещё называет твой брат? Они сами не поняли, что натворили. Они сами не поняли, чего добились — они этого и не добивались. Они…
— Как ты стащил у Сивера нож? — перебивает его Бая.
Вран моргает.
— Нож? Какой… А, этот. Этот нож.
— Да, этот нож.
— Какая разница? Неважно. Забудь об этом ноже. Забудь об этом ноже, Бая. Я украл у твоего предка душу — ты думаешь, мне сложно украсть у твоего брата нож? Подумай об этом, Бая. Подумай, за кем ты пошла. За вором и убийцей. За неудачником, за которым тебе придётся ходить хвостом повсюду, иначе его утащит в вечный лес первый же болибошка. За тем, кто врал, крал и убивал — а я ведь не остановлюсь, Бая. Я буду продолжать делать это. О, можешь во мне не сомневаться — я буду продолжать. Я не остановлюсь, пока не получу желаемое — а моим желаниям нет предела, я сумасшедший, я не остановлюсь ни перед чем. Я отправлю в вечный лес всех несчастных, которые по собственной глупости окажутся рядом со мной. Я придумаю что-нибудь ещё. Я…
Бая смеётся.
Нет, не смеётся — хохочет.
Бая запрокидывает голову, Бая прикрывает глаза — и Бая хохочет. Так, как не хохотала уже очень давно. Так, как не хохотала уже двенадцать лет. Так, как она может расхохотаться лишь над словами Врана — лишь над словами этого поистине сумасшедшего, только что попытавшегося спасти её от своего общества этими умопомрачительно нелепыми угрозами. Как он до этого додумался? Как он всегда додумывается до подобного?
— Нет, — повторяет Вран растерянно — и в который раз. — Нет, ты меня не поняла. Я не шучу. Я не…
Бая утыкается ему в грудь — и Бая продолжает смеяться и туда. Запах Сивера смешивается с запахом Врана, но запах Врана сильнее. Бая чувствует, как что-то острое упирается
