ты, фанатично твердил о незаконченном деле. Не замечал ничего вокруг. Дошло до того, что у него развилась лихорадка, и он потерял сознание. Благоразумная жена воспользовалась этим и таки отправила мужа в больницу.
Полицейский. Незаконченное дело. Фанатизм. В этом городе был всего один инспектор, настолько преданный своей работе.
– Как зовут этого полицейского? – спросил Юлиан.
– Пол Глесон, – ответила фрау Бергер. – Мне кажется, ты с ним знаком.
Юлиан несколько секунд недоумённо смотрел в её глаза. Уэствуд несколько дней находится в больнице, а он узнаёт об этом только сейчас! Подобная несправедливость едва не спровоцировала Юлиана начал истерику, но, вспомнив события на Грилленштрассе, он одумался и прошептал:
– Что с ним?
– Это сложно объяснить, – осторожно ответила фрау Бергер. – Не думаю, что тебе это будет интересно.
– Глесон не просто знакомый, а мой друг. Я хочу знать всё, что с ним произошло.
– Сначала выпей таблетку.
– Никаких таблеток! Он жив?
– Жив. Выпей…
– В какой палате?
Настойчивость Юлиана переходила границы дозволенного. Марте Бергер со всей её обычностью ни за что не хватило бы сил для того, чтобы противопоставить ему хоть что-то. Но она попыталась:
– Выпей таблетку, и мы всё с тобой обсудим.
Обычно нарочито спокойный тон раздражал. Но в этот раз он заставил Юлиана прийти в себя. Он и впрямь в последнее время слишком много грубил. И, если по выражению Хелен, она к такому отношению уже привыкла, другие были далеко от этого. Не стоило грубить старшим.
– Я навещу его, а потом съем любую отраву, которую вы мне дадите.
Марта и Хелен переглянулись.
– Думаю, мы принимаем эти условия, мама, – сказала дочь.
Уэствуд выглядел именно так, как Марта и Хелен описывали самого Юлиана. Под глазами были огромные фиолетовые круги, из зрачков исчез блеск, кожа приобрела желтоватый оттенок, лицо заметно исхудало, а губы иссохли.
Юлиан ужаснулся, увидев эту картину. Несмотря на то, что Уэствуд часто называл старым, на самом деле ему был всего лишь чуть больше пятидесяти – он всё ещё оставался зрелым мужчиной, полным сил.
– Мистер Глесон?– осторожно спросил Юлиан.
Уэствуд поднял голову. Несмотря на измученный вид, в его глазах читалось полное понимание происходящего. Юлиан с облегчением выдохнул, убедившись, что инспектор сохранил ясность разума.
– Рад, что ты навестил меня, – медленно произнёс Уэствуд. – Прости, что не удалось предупредить.
Обычно в гости к больным приходят с полным пакетом фруктов, а не с пустыми фруктами, но это вряд ли расстроило инспектора.
– Я узнал об этом случайно, – ответил Юлиан. – Что случилось, мистер Глесон?
– Должно быть, в моём возрасте не стоит так усердно трудиться, – попытался улыбнуться Уэствуд. – А я ночами не спал, пытаясь найти свидетельства причастности Рейнхардта к убийствам, – он прокашлялся. – Напрасно я этого говорю. У стен есть уши.
– Вам удалось что-то узнать? – настороженно спросил Юлиан.
– Удалось. Когда я отсюда выйду, покажу всё, что у меня есть. Думаю, мне найдётся, чем удивить.
Юлиан сомневался, что после всего, что с ним случилось за последний год, его ещё можно чем-то удивить.
– Надеюсь, вы скоро поправитесь, – сказал он.
– Быстрее, чем тебе кажется. Это пустяки. Встану на ноги через пару недель, и мы закончим начатое. Ты же со мной?
Юлиан кивнул.
– Я рад, – прохрипел Уэствуд. – Больше мне не на кого положиться.
Юлиан остерегался, что двух недель могло и не хватить. Сорвенгер действовал куда быстрее.
– Я советую вам отдохнуть, – произнёс Юлиан. – Выглядите очень неважно.
– А когда я выглядел по-другому? В старости все выглядят неважно. Поживёшь с моё, узнаешь.
– Что говорят врачи? Они озвучили диагноз?
– Пока что нет. У них здесь всё очень медленно. Дают какие-то таблетки, и мне становится лучше. Но, думаю, дело не в них, а в здоровье, данном мне от рождения. Я никогда не ходил по врачам. Всё заживало само. Время – лучшее лекарство.
– Фрау Бергер сказала, что вы потеряли сознание перед тем, как оказаться в больнице. Не думаю, что это простое переутомление.
– На нашей нервной работе и не такое случается. Многие теряют сознание при виде первого трупа.
В голове Юлиана промелькнуло воспоминание о первой смерти, которую он видел. Неподвижное тело Ривальды Скуэйн падало, словно в замедленной съёмке, а рука Сорвенгера крепко сжимала её сердце. Капала бурая кровь.
Юлиан поморщился. Он не потерял тогда сознание, но это событие оставило на его душе глубокий шрам, который не сотрёт никакое время.
– Я буду приходить к вам каждый день, – пообещал Юлиан.
– Мне достаточно и Маргарет, – отмахнулся Уэствуд. – Думал, хоть здесь отдохну от неё, но она не позволяет. Не трать своё бесценное время на бесполезного старика.
Несмотря на колкие высказывания в адрес миссис Глесон, Юлиан чувствовал, что Уэствуд до сих пор любит свою жену. Этому могла позавидовать едва ли не любая пара – Юлиан был твёрдо уверен в том, что у большинства любовь проходит спустя три года.
– Вы не бесполезен, – сказал Юлиан. – Вы защищаете этот город.
Уэствуд попытался засмеяться, но всё обернулось долгим кашлем. Юлиан пожалел о сказанном – он хотел подбодрить старика, а не причинять ему боль.
– Видишь, до чего доводят твои шутки? – произнёс инспектор. – Едва лёгкие не выплюнул. Надеюсь, у меня не пневмония.
В противовес, Юлиан надеялся, что у него всего лишь пневмония. Он не хотел думать о чём-то ужасном – негатива и без этого было с избытком.
– Отдыхайте, мистер Глесон, – сказал он. – Забегу по возможности.
– Да-да, не забывай старика.
Юлиан улыбнулся на прощание и отправился за дверь.
Он вёл себя примерно – не только ни разу не нагрубил Уэствуду, но и был невероятно вежлив. Это не было лицемерием – Юлиан говорил то, о чём он думает, а не то, что хотел слышать инспектор. Возможно, Хелен его излишне демонизирует?
Вернувшись к фрау Бергер, Юлиан послушно выпил таблетку. Не ощутив никакой разницы в сравнении с тем, что было до неё, он наконец-то спросил:
– Что с ним? Вам удалось выяснить?
Фрау Бергер очень не хотелось отвечать на этот вопрос. Это читалось не только в её глазах и мимике, но и в лихорадочных движениях пальцев рук. Именно так она нервничала – за недолгое время знакомства Юлиан успел подметить эту деталь.
– Я скажу тебе, – спустя какое-то время ответила Марта. – Но обещай, что не расскажешь об этом ни ему, ни его жене.
Юлиан нахмурил брови. Пахло чем-то недобрым.
– С ним что-то серьёзное?
– Скорее да, чем нет, – положив руку на сердце, ответила фрау Бергер. – Если говорить вкратце, то он, подобно Хелен и Йохану, тоже лишился Проксимы.
