скрывать, но и им тоже — избежать возможных проблем со стороны семьи Малфой. Сколь ни прискорбно это говорить, но Драко очень злопамятен. Я верю, в тебе достаточно силы и мудрости, чтобы справиться с ним. Но ни Панси, ни, тем более, Куинни не могут похвастаться такими талантами.
Элли посмотрела на деда. Иеремия Гамп, как и директор, оставался спокоен. Его выдавали только выступающие костяшки на кулаке, которым он сжимал свою трость.
— Директор Дамблдор, запустив опасное создание в школу, сын рода Малфой стал виновен в смерти моего домашнего эльфа Паски. По той же причине сын рода Малфой может быть обвинён в окаменении магглорождённых Стефана Корнфута, Гермионы Грейнджер, Кевина Энтсвилля и маггловоспитанного Томаса Дина. Род Малфой возместит золотом весь причинённый ущерб.
Губы Элли тронула лёгкая улыбка, когда она вновь перевела взгляд на Дамблдора.
— Извините, профессор. Вы же знаете — я не могу лгать.
— Альбус, ты не против проветриться? — практически без нажима спросил лорд Гамп.
— О, конечно, Иеремия, — директор полушутя поклонился. — Минерва, ты не проводишь Элли? Разумеется, после того, как она допьёт чай.
— Конечно, Альбус, — поклон только что поднявшейся по лестнице профессора МакГонагалл был преисполнен достоинства.
— Декан МакГонагалл.
Профессор аккуратно села за стол и наполнила свою чашку. Как и директор, она предпочитала чай с молоком.
— Мисс Преддек.
Элли с видимым удовольствием пила чай из висевшей перед её лицом фарфоровой чашки.
— Знаете, профессор, некоторые считают, что самым главным в чаепитии является умение наслаждаться тончайшими оттенками вкуса. Выискивать почти незаметные различия, настолько незаметные, что иногда мне кажется, что они их просто выдумывают. Но сами себя убеждают, что в состоянии различить вкус чая с южной части плантации от чая с юго-восточной…
— В способность различать такие тонкости без специальных чар я тоже не верю, — тактично заметила профессор МакГонагалл.
— Мне в чае больше всего нравится то ощущение, когда глотаешь горячий напиток, и чувствуешь, как этот жар проходит по горлу и спускается вниз, растекаясь теплом по всему телу… А вам?
— Пожалуй, я соглашусь с мнением, что вкус всё же важнее.
— Вот как… С другой стороны, если бы у всех людей были бы одни и те же предпочтения, жить стало бы намного скучнее.
— Да, мисс Преддек, не думаю, что согласилась бы преподавать в школе, где есть хотя бы десяток таких учениц, как вы.
— Я бы и сама не согласилась учиться в такой школе!
Ведьмы — старая и юная — негромко рассмеялись.
— И всё же, — невзначай заметила профессор МакГонагалл минуту спустя, — должна заметить, что недавние события вынуждают меня всерьёз беспокоиться за безопасность школы. Полвека назад, когда, по слухам, Тайная Комната Салазара Слизерина тоже была, якобы, открыта…
— Поверьте, профессор МакГонагалл, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы такие же, или любые другие опасные твари не угрожали школе и её ученикам.
— В этом я не сомневаюсь, мисс Преддек. Знаете, в иной ситуации, возможно, я была бы даже горда, случись вам распределиться в Дом Грифф…
— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! — хохот Распределяющей Шляпы заставил вздрогнуть обеих ведьм.
Даже несмотря на то, что одна из них в принципе не могла испытывать страх, а другая обоснованно считалась одной из храбрейших женщин Магической Британии.
— Прошу прощения?..
— О нет, профессор, не подумайте, — Шляпа продолжала подрагивать, будто бы хихикая, — я никоим образом не хотела вас обидеть! Вообще не связано с вашими словами! Ха-ха-ха-ха!.. Простите, просто вспомнился вдруг старый анекдот…
— Анекдот? — удивилась Элли.
Профессор МакГонагалл, похоже, разделяла её недоумение.
— Хи-хи-хи!.. Значит, решили Основатели обустроить покои для своих Домов. Ну, Годрик, кто бы сомневался, в башне — дуб, марена, золото, мрамор. Ровена не отставала — бронза, слоновая кость, ультрамарин. Хельга, конечно, эбен, самшит, индийская хурма, падук. Мрамор, опять же. А Салазар магией быстро пробурил в скале комнаты, да крапивой штандарт выкрасил. Ну, остальные его и спрашивают — мы же деньги поровну на покои разделили, ты куда их вообще потратил-то? А Салазар им и отвечает — на подсвечники! Подсвечники у меня жу-у-утко дорогие!!! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!!
Глава Дома Гриффиндор вежливо улыбнулась.
Как и не понявшая причину внезапного приступа веселья Шляпы Элли Преддек.
На этот раз девочки собрались в Выручай-комнате — раз уж её нельзя было обнаружить магическими способами, то и подслушать, что творится внутри, очевидно, было невозможно. Держать её существование в тайне от Эрин Панси и Элли сочли неправильным, так что хаффлпаффку тоже позвали. Тем более, что та чувствовала себя очень обделённой из-за того, что всё самое интересное прошло мимо неё.
— А зачем мы тут собрались? — спросила Куинни, когда все расселись. Первой заходила Эрин, но комната почему-то приняла облик залитой солнцем стеклянной комнаты с очагом из Порф-Йа.
— Я расскажу вам, что происходило в школе, — пояснила Элли. — Наверняка уже сейчас начинают гулять самые невероятные слухи, но я думаю, что вы должны знать правду. О том, как и почему были парализованы ученики, кто в этом был виноват и почему пропала Лавгуд. Просто, хотя Панси и Куинни многому были свидетельницами, Локхарт стёр им память, а это неправильно!
— Только давайте держать это в секрете, — высказала разумное предложение Куинни.
С ней все согласились.
— Когда Паски убили, — начала Элли, — её тело доставили в поместье. Отцу понадобилось некоторое время, но мне ещё до Рождества сообщили, что причиной стал взгляд взрослого василиска.
— Василиска?! — вскрикнула Панси и тут же зажала себе рот руками. — Это его шкуру я видела в подземельях?
— Ты и самого василиска видела, просто не помнишь этого, — немного улыбнулась Элли. — Тысячелетний василиск, Ужас Салазара. Эльф, разговор которого с Поттером Рори подслушал осенью, был прав, но… В сорок третьем году, когда тоже открывали Тайную комнату, погибла Миртл. Погибла случайно, и только она, единственная жертва. Мы подумали, что Паски тоже просто не повезло. Василиска не было в школе, иначе бы я его услышала. Не говоря уже о том, что ему пришлось бы регулярно питаться, и это бы заметили все.
— А чем он в Тайной комнате-то питался тогда? — задала резонный вопрос Куинни.
Элли её то ли не услышала, погружённая в мысли, то ли проигнорировала.
— А потом пострадал Энтсвилль, помните? Второго февраля. Но ему повезло, на самом деле
