— Для Роса и Марфы достаточно было слов, но у нас в роду настоящей избраннице можно продлить жизнь только так. Дабы не ошибиться с выбором спутницы. Ранее я никогда и ни с кем не делился своей кровью, только с тобой.
— Наверное, я должна быть тебе благодарна? — мне вновь захотелось съязвить, что я и сделала, посмотрев в его медовые глаза, вспыхнувшие холодным золотом в ответ.
— Нет, Яра, я не о том! — он попытался повысить голос, но видя мою насмешку в глазах, тут же погасил вспышку. — Упрямая, ты ведь всё понимаешь!
— А я не знаю, что именно мне дозволено понимать и где ещё всплывёт то, что мне знать, как оказывается, не положено! — сказала, как выплюнула, наблюдая, как желваки заходили на его лице. — Какие еще скелеты хранятся в твоих шкафах? Какой сюрприз мне ждать завтра?
— Ты всё теперь обо мне знаешь, — вздохнул он устало, — остальное, я думаю, все не так значительно. Я не был монахом эти годы, но детей кроме мальчишек нет. И готов ответить на любые твои вопросы.
— Уволь меня от подробностей такой личной жизни, — отмахнулась, не желая выслушивать о любовницах и всех этих высоких отношениях с ними. Находиться рядом с мужем было мучительно, как впрочем, и без него тоже, но всё-таки я решилась. И перед тем, как пришпорить Быстрого задала еще один вопрос. — Скажи, а если бы со мной что-то случилось. Несчастный случай, болезнь, да мало ли что могло бы произойти, — перечисляла я, заметив, что оборотень дёрнулся от подобных предположений, а может от самой постановки вопросов. — То моя могила была бы там, в рядочек? Под номером семь?
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Ну как же, пять человеческих женщин, это понятно, пусть даже попали они разными путями. Потом Талина, мать твоих сыновей- она тоже тут, со своим надгробием-близнецом. А я? Я ведь такая же, как те пятеро. Человек! — зачем всё это несла, не знаю, но только как представила, что в конце жизненного пути эти дамы станут моей компанией, так сразу волна негодования поднималась в душе. Не скажу, что мне хотелось скандала, но выплеснуть наболевшее — это да, пожалуйста.
— Нет, твоё место всегда только рядом со мной, — уверенно произнёс он, а я почувствовала, как округлились мои глаза.
— То есть, твоя могила будет с моего края? — ляпнула, продолжая эту мрачную тему. И в этот момент поняла, что весь этот заупокойный разговор был затеян из одного чувства — я ревновала и ещё как!
— Ярослава, — вдруг усмехнулся непонятно чему этот оборотень, — ты наверное заметила, что рядом с ними нет ни моей матери, ни отца, ни вообще никаких предков?
— Честно говоря, даже не успела, — огрызнулась я, — после услышанного и увиденного, знаешь ли, всё желание отпало находиться там.
— Тогда знай, что эта аллея родственников, но не моих близких родных. И моё место тоже будет не здесь, а гораздо дальше, причем исключительно рядом с твоим!
— Спасибо, на этом закончим, — протараторила я, решив, что этой нежной кладбищенской тематики уже более чем достаточно.
— Люблю тебя, — донеслись слова в тот момент, когда я всё-таки сорвалась с места, а может быть, это ветер сыграл со мной подобную шутку?
* * *
Росляр попался мне навстречу, махнув в знак приветствия, а я в ответ ему тоже просто кивнула, но не улыбнулась. И дело не в том, что мы разъехались каждый в своём направлении. Честно говоря, я доверяла Росу, как родственнику, как супругу своей верной подруги. А он…. он в первую очередь преданный охранник мужа и этим всё сказано. Понять его понимаю, но, тем не менее, пообщаться не остановилась, к тому же торопилась увидеться с дочерью.
— Мама! — закричала Ксюша, игравшая с мальчишками около дома, — ты приехала!
— Приехала, — я бегом кинулась ей навстречу, подхватив и обняв своё собственное сокровище, по которому очень скучала…
Как ни странно, но Степан и Олёна не наседали с расспросами по поводу моего возвращения, возможно, что-то уже рассказал Росляр. Они ушли кормить скотину, оставив нас в доме. А вот Марфуша едва дождалась, когда дети убегут гулять, и мы с ней спокойно пообщаемся в нашей комнате.
— Барынька, — начала она, всплеснув руками, — что на самом деле произошло-то?
— А что тебе рассказал муж? — произнесла я, подойдя к окну. Во дворе дети что-то увлеченно мастерили. Присмотрелась внимательнее и поняла. Мальчишки вырезали ножом кораблики, а Ксюша, сидя между ними, болтала ногами и что-то иногда спрашивала. Но вот, наконец-то один кораблик оказался и в её руках и девочка просияла. Мне тут же вспомнилась пиратская комната Ярика и я пожалела, что тут нет этого жизнерадостного мальчика. Уверенна, что дети и маленький оборотень смогли бы найти общий язык.
— Что княгиня решила погостить в Осинках и только, — укоризненно произнесла она. — Но, я-то понимаю, что тут что-то другое, а поэтому и расспрашивать его не стала. Рос сказал, что князь решил не смущать родню мою, поэтому и не подъехал к нашему дому, но мне кажется тут что-то ещё. Так, барынька моя, я права?
— Права, Марфушенька, конечно права, — я отвернулась от окна и устало присела на кровать, на которой мы столько лет спали вместе с Ксюшей. — Я узнала, случайно, что у князя до меня было шесть жен.
— Мать честная! — Марфушенька в испуге вскинула руки и тут же опустила их на колени, — куда ж он их всех дел-то? А с вами-то кто поделился подобной радостью?
И я в краткости рассказала, совершенно не боясь, что подруга проболтается кому-нибудь. А когда рассказывала, то ни в чем не обвиняла мужа, пыталась быть беспристрастной.
— Барынька, а вы его всё-таки любите, — выдала подруга своё заключение, — ни разика не поругали и не обозвали, как другие делают. И глаза вон на мокром месте.
— Люблю, — вздохнула и повернула голову в сторону окна, заметив на столике….-Марфа, что это? Картина?
— Ага, картина, — усмехнулась подруга, подавая мне белый платок на котором были нашиты цветы выполненные из разных цветных лоскутов. А по самому центру располагалось сердце из удивительно знакомой ткани, — это они, сорванцы моё припасённое платье искромсали. Подарок мне готовили, оказывается, еще до свадьбы. Слышали, наверное, разговоры взрослых о Росе и решили действовать. А платье моё им приглянулось, когда я летом из сундука его доставала проветриваться.
— Ну, — так же с улыбкой отозвалась я, — тогда храни его, подарочек.
— Придётся! — отозвалась девушка, и снова раскинув эту цветочную полянку на столике, усмехнулась.
— Марфуш, а что думают Лисовы по поводу моего возвращения? — забеспокоилась я, твердо решив, что кроме подруги никто не узнает причины моего приезда.
— Милые бранятся, только тешатся, — передала их слова подруга.
— Ну, вот и славно, пусть так и считают.
Как ни странно, но вечером уснула я быстро, успев только рассказать Ксюше сказку про шаловливых поросят и услышав её тихое сопение. Думать о произошедшем между нами с князем уже не было сил, а вот наслаждаться близостью дочери, вдыхать её нежный запах- это пожалуйста. Новый день прошел, полный привычных деревенских забот, по которым я уже и соскучиться успела. Не то, чтобы я страдала по мытью полов или затеянной генеральной уборке, вовсе нет. На самом деле физическое занятие очень отвлекает от лишних дум, чем я и предпочла воспользоваться. И всё же, в делах и заботах не забывала о муже и его невесёлой истории, пытаясь понять, как же дальше жить нам и конкретно мне самой дальше со всем багажом этих знаний. Одно знаю твёрдо- я люблю его и это не отнять и не вычеркнуть.
