Чтобы сэкономить время, мы избегали главных улиц и проехали к воротам задворками, мимо городских полей. Было прекрасное летнее утро. Суббота, 18 июля. Повсюду возле своих палаток ожидали солдаты в шлемах и джеках, а иногда в бригандинах, а капитаны верхом на конях в начищенных панцирях и шлемах с перьями смотрели на дорогу, напоминая мне о том первом смотре, происшедшем месяц назад в Лондоне.
– Неужели король проедет и здесь? – поинтересовался Барак.
– Я бы сказал, что он проедет по Хай-стрит. Однако все должны быть готовы приветствовать короля.
– Ох, дерьмо! – выдохнул мой спутник. – Посмотри-ка!
Он указал на бородача, стоявшего навытяжку возле конного капитана с алебардой в руках, напыжившись от собственной важности.
– Гудрик! – пробормотал я.
Барак отвернулся от герольда, столь усердно пытавшегося забрать его в армию, и мы торопливо проехали мимо.
Площадь перед городскими воротами, к которой сходились многочисленные улицы, была полна народа. Многие торговцы, судя по тому, как они возвышались над толпой, были верхо́м. Они пытались пробиться к воротам, но солдаты оттесняли их назад.
– Сегодня я должен привезти в город пять телег с зерном! – кричал краснолицый мужчина. – Я должен выехать из города, чтобы встретить их на дороге!
– Дорога свободна только для короля. Пока он не въедет в город, никого не пропустят через ворота. Он вот-вот будет здесь.
– Проклятье! – выдохнул я. – Давай-ка отъедем подальше, поглубже в толпу.
Я попытался развернуть Нечета в обратную сторону, однако люди уже слишком тесно окружили нас.
– Едет! – крикнул капитан, стоявший у ворот. – Всем оставаться на местах!
И мы стали ждать. Посмотрев вдоль Хай-стрит, я заметил за цепочкой солдат лица сотен горожан. Некоторые из них держали в руках английские флаги. Пестрые и яркие гобелены и ковры свисали из окон вторых этажей, а кое-где люди даже стояли на крышах. Оглянувшись назад, я увидел позади себя, на краю толпы сидевших верхом Эдварда Приддиса и его отца. Они смотрели на меня: младший Приддис – невозмутимо, а сэр Квинтин – с нескрываемой злобой. Отвернувшись, я бросил взгляд на городские стены, где толпились солдаты, и похлопал Нечета по холке: как и многие другие лошади, он занервничал в плотной толпе.
Сложив ладони чашечкой у рта, военный, стоявший на стене крикнул:
– Едет!
Солдаты разразились приветствием, а я снял шапку и прикрыл ею лицо. Раздался ритмичный топот, и в город промаршировала сотня пикинеров. За ними въехала группа придворных, в атласе и мехах, и среди них – Рич. А затем появилась впечатляющая фигура самого короля. Гигантского коня его покрывало целое поле златотканой парчи. На самом же Генрихе было отороченное мехом алое одеяние, усыпанное поблескивавшими на солнце самоцветами, а голову его прикрывала черная шляпа с белыми перьями. Когда я видел его величество четыре года назад, он был уже велик телом, но теперь сделался просто огромен, и ноги его в золотых штанах торчали бревнами у боков лошади. Рядом с ним ехал лорд Лайл, такой же суровый, каким он был у Божедома, и еще один рослый мужчина. Я узнал у нем герцога Саффолка, которого помнил еще по Йорку. Борода его теперь сделалась длинной, раздвоилась и поседела: он превратился в старика.
На улицах раздались радостные крики, прогремела в приветственном салюте пушка на Камбере. Я рискнул взглянуть на лицо короля, проезжавшего в пятнадцати футах от меня, и не сумел отвести взгляд, настолько изменился он по сравнению с тем, каким был четыре года назад. Глубоко посаженные маленькие глаза, крючковатый нос и маленький рот теперь окружал квадратный воротник жира, как бы вдавившего лицо его величества в середину головы. Жидкая борода его почти полностью поседела. Впрочем, он улыбался и даже начал махать приветствовавшей его толпе, оглядывая ее резким взглядом крошечных глаз. Мне показалось, что на этой гротескной физиономии я прочитал боль и усталость, а также еще кое-что. Страх? Хотелось бы знать, не случалось ли этому обладателю титанического самомнения по мере приближения французской армады задумываться над тем, что может произойти дальше? Или даже, быть может, задавать себе вопрос: «Что я наделал?»
Еще размахивая рукой, король проследовал по Хай-стрит к ожидавшей у пристани барке, чтобы попасть на борт «Грейт-Гарри».
Прошло с полчаса, пока вся королевская свита не втянулась в город и нам не позволили выехать из него. Доносившиеся с моря новые пушечные залпы засвидетельствовали, что король Генрих прибыл на пристань. Стоявшие за воротами солдаты нарушали строй, вытирая пот со лба.
– Христова кровь, как он постарел! – заметил Барак. – Сколько же ему теперь?
Я прикинул:
– Пятьдесят четыре года.
– Всего-то? Иисусе! Только представь, что королеве приходится спать с этой тушей!
– Предпочитаю не делать этого.
– Охотно верю. – Джек изобразил легкую улыбку, и я печально улыбнулся в ответ, радуясь тому, что лед между нами сломан.
Проехав по мосту на материк, мы вскоре оказались в крохотном городке Кошэм. Здесь дорога разделялась на две: одна уходила на север мимо Хойленда в Лондон, а другая ответвлялась налево, в Портчестерский замок. Барак негромко проговорил:
– Едем дальше, домой.
– Нет. Я все-таки еду в Портчестер, – покачал я головой. – Час туда, час обратно, и час-другой в замке. Попытаюсь завтра догнать тебя.
– Я туда не поеду.
– Понимаю тебя. Ты считаешь, что я обезумел. – Я попробовал улыбнуться.
– Я подожду тебя здесь, в гостинице, до трех часов, – заявил мой спутник. – Но если ты не вернешься к этому времени, поеду дальше.
– Согласен.
Итак, я повернул коня и направился на запад, проехав пару миль вдоль берега. Высокие белые римские стены Портчестерского замка, поставленного на полуострове, вдающемся во главу Портсмутской гавани, постепенно становились все более отчетливыми. Дважды мимо меня проходили отряды солдат, направлявшихся в противоположном направлении.
Замок, почти идеальный квадрат окруженных рвом высоких каменных стен, охватывал пространство в несколько акров[43]. В центре одной из стен располагалась надвратная башня, a в западном конце поднимался колоссальный квадратный, немыслимо крепкий донжон. Перед опущенным от надвратной башни подъемным мостом находилась группа солдат в полупанцирях, вооруженных мечами и алебардами. Я передал молодому офицеру, вице-капитану, как нетрудно было догадаться, письмо, которое вчера вечером написал Роберту Уорнеру и в котором просил принять меня. Офицер посмотрел на меня вопросительным взглядом.
– Насколько я понимаю, королева вместе со своим двором осталась в Портчестере, – проговорил я.
– Это так.
