— До сегодняшнего дня я и мечтать не смел о твоей любви. Представить не мог, что ты готова убить ради меня. Рискнуть своей жизнью, чтобы спасти мою. Знаешь ли ты, как сильно я тебя люблю? И захотел с того момента, как увидел. Меня заворожили твой неукротимый дух, нежный смех, твое достоинство и твоя красота. И я мечтал владеть тобой. Хотел, чтобы ты стала моей. Какой пыткой для меня было сознавать, что ты станешь женой другого! Понимать, что ты ненавидишь меня, потому что я так больно тебя ранил. Но отнял у тебя то, что ты так любила, лишь в надежде, что ты никогда не забудешь меня, даже если в твоей душе останется одна ненависть.
— Никогда. Я никогда не думала о тебе с ненавистью. Хотя моя гордость твердила, что ты враг, сердце говорило иное. Ты можешь простить меня за то, что я не выбрала тебя в то лето? — спросила она, лаская его лицо, касаясь губ щек, мощной шеи.
— Я полюбил тебя еще больше за то, что ты прежде всего думала о тех, кто тебе дорог, а уж потом о себе. Кажется, я ревновал к твоим родным. Ты принадлежала им. Любила и заботилась о них. А я был только чужаком. Я знал, что тебя тянет ко мне, и поэтому старался соблазнить, и мне бы это удалось. Я считал, что без труда отниму тебя у Уиклиффа, но не рассчитывал на глубокую жертвенную любовь, которую ты питала к семье. Ты решила выйти за этого человека, чтобы спасти Треверсов. Тогда я понял, что потерял тебя. Такую любовь я был не в силах побороть. Любовь, которая была непонятна мне и которой я так завидовал. Мне хотелось причинить тебе боль. Можешь ты простить меня за это?
Ли прижалась губами к его рту, исцеляя раны своим прикосновением.
— Все говорили мне, как важно удачно выйти замуж и как необходимо выбрать подходящего человека. Я не должна принимать увлечение за любовь. А если любви не будет, значит, в браке необходима дружба, и поэтому следует иметь общие пристрастия, симпатии и антипатии. Жених должен быть вхож в круг моих родственников и приятелей — порядочный человек и настоящий джентльмен. И пока я не встретила тебя, незнакомца, постороннего человека, в котором было все, чего нет в истинном джентльмене, считала, что Мэтью Уиклифф будет идеальным мужем для меня. Я не знала, что такое любовь, пока не встретила тебя. А потом боялась признаться в этом себе самой, ибо слушала тех, кто втолковывал мне прописные истины. Слушала всех, кроме себя и своего сердца. Ты единственный, кого я любила и люблю. Но я случайно узнала, что Треверс-Хилл заложен и отец безнадежно погряз в долгах. Не могла же я повернуться к родным спиной, особенно потому, что не знала, каковы твои намерения.
— И не имела оснований доверять мне.
— А потом вы с Гаем стрелялись, и…
Но на этот раз его губы остановили поток слов, не позволяя упомянуть об их расставании.
— И нам пришлось пожениться при более чем странных обстоятельствах, — добавил он, обдавая ее щеку горячим дыханием. — Но я бы сделал это снова.
— Адам сказал, что ты сначала отказался, — пожаловалась Ли, все еще вспоминая боль, испытанную в ту минуту, но Нейл приподнял ее подбородок и заглянул в глаза? Между ними не должно оставаться ничего недосказанного!
— Я отказался лишь потому, что хотел сам прийти к тебе и завоевать твою любовь. Чтобы ты вышла за меня потому, что любишь, а не жертвуешь собой в который раз, чтобы спасти семью. Хотел, давая тебе имя, заручиться твоей любовью. Но у меня не было выбора: я слишком боялся потерять тебя навсегда. И поэтому рискнул, зная, что иначе ты не станешь моей. Ведь ты не согласилась бы на брак добровольно.
Ли посмотрела на свои стиснутые руки.
— Нет. Думала, что ты пошел на это только от безвыходного положения. Чтобы выручить своих людей и помочь Адаму. Я знала, что ты желаешь меня, но этого было недостаточно, — призналась она, краснея.
— Но почему же ты позволила любить себя в ту ночь? — тихо спросил Нейл, все еще не веря своему счастью. Он часто гадал, почему она легла с ним и отвечала на ласки. Надеялся, что это было больше чем желание, больше чем супружеский долг. Иначе почему она бросилась в его объятия в последнюю перед разлукой ночь? Их брачную ночь.
Ли подняла голову и не мигая встретила его взгляд.
— Почему? Какими бы ни были твои чувства ко мне, я любила тебя и не могла вынести мысли о том, что наутро ты покинешь меня и мы можем больше не встретиться. И я из-за глупой ложной гордости никогда не узнаю твоих ласк. Если мне было суждено потерять тебя, я хотела иметь нечто большее, чем одни воспоминания. Я молилась, чтобы ты подарил мне ребенка, дочь или сына, твой живой портрет. Но этому не суждено было случиться, — объяснила она, не подозревая, как глубоко тронула мужа своей бесхитростной исповедью. Он ответил безумным, исступленным поцелуем, терзая ее губы, пока Ли не задохнулась.
— Я люблю тебя, Нейл, — повторила она.
Нейл Дарси Брейдон. Ее любовь. Кинжал Солнца. Капитан Даггер, командир «кровавых всадников». Все это он. И теперь с ее любовью он станет другим. Ее возлюбленным мужем.
— Ли, — пробормотал он, снова целуя ее. И неожиданно отвел взгляд к окну, откуда виднелись горы, чувствуя себя богоподобным, зная наконец, что она принадлежит ему. Но Ли понимала, что какая-то часть его души остается для нее закрытой книгой. Что он не может поделиться с ней, вероятно, потому, что это чужая тайна.
Что ж, придется ей набраться храбрости. Призраки прошлого должны исчезнуть навсегда.
Прежде чем он успел запротестовать, она вырвалась из его рук, подбежала к письменному столу и, выдвинув нижний ящик, нерешительно помедлила над свернутым рисунком.
— Что там? — удивленно спросил Нейл, когда она протянула ему плотную трубку.
— Портрет человека, которого я встретила случайно. Я не могла забыть его лицо. Оно преследовало меня, и я попросила Соланж нарисовать его по моему описанию.
Развернув рисунок, Нейл молчал так долго, что Ли испугалась. Что она наделала? Почему не могла оставить все как есть? Не бередить едва зажившие раны?
Нейл поднял глаза. Лицо его показалось Ли странным. Словно ошеломленным неожиданным открытием.
— В ту ночь, когда ты вернулся домой, мы с Гилом собирались добраться до Риовадо. Поэтому и опоздали так.
— Риовадо! — резко повторил Нейл. Ли кивнула.
— Да, но на полпути решили повернуть обратно и в роще нашли заблудившегося ягненка и долго пытались его поймать. Эта часть рассказа — чистая правда. Но потом… потом на нас напал отряд команчи.
Нейл вскочил и шагнул к ней, переводя взгляд с рисунка на ее измученное лицо.
— Боже мой, Ли, — прошептал он, лучше ее сознавая опасность, которой она подвергалась. Сердце, стиснутое клещами ужаса, на миг перестало биться.
— Гил стал сопротивляться. Но ты знаешь, чем это кончилось. Его избили. Воин явно собирался изнасиловать меня, но тут увидел это. — Она сняла с шеи кожаный кисет, который с тех пор носила постоянно, и протянула Нейлу. — Он сдернул мешочек с моей шеи так грубо, что оставил кровавый рубец. Но когда пригляделся пристальнее, должно быть, узнал метку и удивился, откуда у меня эта вещь. Коснулся маленькой косички, что-то тихо сказал и посмотрел на меня так, будто просил прощения за содеянное. Я видела это по его глазам. Особенно его заинтересовал серебряный кинжал с солнцем на рукоятке. Он долго держал его на ладони, словно слышал истории о молодом златовласом воине, брате его матери, которым пожертвовало племя во имя собственного покоя. Брошенном, но не забытом мальчике. Не забытом, Нейл. Потому что нам даровали жизнь и свободу. Уехали, оставив нас, и даже не забрали коней.
