его за плечо, оглядел с головы до пят и кивнул:
– Хорошо держишься, малец.
– Спасибо, дядя, – тихо сказал Тави.
– Господин дядя, – поправила Амара, блестя золотисто-карими глазами из-за плеча мужа. Она держала спеленутого младенца у груди над раздувшимся животом. – Вы оба прекрасно выглядите, – похвалила она Тави и Китаи. – Поздравляю.
– Ха! – Китаи смерила ее взглядом. – Ты уже большая как дом. Как это умудрилась спрятаться за его спиной?
Амара покраснела и рассмеялась смущенно и радостно:
– Достигается упражнением.
– Когда ждешь? – спросила Китаи.
– Месяца через три, – ответила Амара и, по привычке оглянувшись через плечо, жалобно простонала: – Бернард!
Дядя Тави нашел глазами ближайший фонтан, на узкой кромке которого маленькая девочка манила к себе двух мальчуганов еще меньше ростом.
– Маша, твоим братьям купание пока не требуется.
– Братьям? – удивилась Китаи.
– Приемным, – уточнила Амара и снова опустила глаза с радостной и печальной улыбкой. – После Третьей кальдеронской битвы было столько бездомных детей. Мы не надеялись, что я… дождусь. Исана говорит, это Благословение Ночи меня излечило.
– Ну да, – покивала Китаи. – Мой народ и для того его применял, пока этот мой алеранец не разбудил спящих стражей, чуть не погубив весь мир.
– Ты мне этого никогда не забудешь? – усмехнулся Тави.
– Забуду когда-нибудь. К тому времени, как ты станешь беззубым старцем. Честно.
– Давайте уже войдем, – предложила Исана. – Тави, отдать его кому-нибудь подержать?
– Нет, матушка, спасибо, – ответил Тави. – Мы решили, что он будет с нами.
Китаи решительно кивнула и забрала у Амары младенца. Прижав его к себе, она повозилась с одеяльцем, приговаривая ребенку:
– Глупо, но придется нам перетерпеть эту алеранскую чепуху. Зато твой отец будет доволен.
– Это необходимые формальности, – проходя с остальными в амфитеатр, кивнул Тави. – Только и всего.
Китаи, не слушая его, говорила только с младенцем.
– Он, как многие алеранцы, приписывает незаслуженную ценность действиям при свидетелях, хотя то же самое куда проще исполнить в узком кругу за столом. Но мы его любим, так что уступим уж.
– Любите, стало быть? – переспросил Тави.
Китаи улыбнулась и привстала на цыпочки, чтобы его поцеловать.
– Очень даже.
Тави тронул ладонью теплую головку маленького человека, пришедшего в мир неполную неделю назад. Другая рука обняла плечи Китаи. Так они простояли минуту не шевелясь, вглядываясь в сонное личико Гая Дезидериуса Таваруса – своего сына.
Дезидериус. Желанный. Пусть он никогда не усомнится, что семья и ее мир рады ему.
Тави чувствовал себя… завершенным.
– Я тоже вас люблю, – тихо сказал он. – Готова?
– Напомни, что полагается делать? – попросила Китаи, когда они двинулись с места.
– Проходим между рядами к столу на возвышении. Останавливаемся перед Варгом, он оглашает договор. Максимус подтвердит мою личность, а твой отец – твою. После этого мы оба подпишем брачный договор.
Китаи кивнула:
– А дальше?
– Что значит – дальше? Дальше мы женаты.
Она остановилась и подняла на него глаза:
– Ты… ты это серьезно, что ли?
Тави заморгал, не умея скрыть замешательства:
– Это… церемония венчания. В смысле… схватки на мечах не будет, и поджогов тоже, и не надо будет карабкаться по скалам. А ты чего ожидала?
Китаи терпеливо вздохнула, собралась с силами и двинулась дальше.
Они вошли в амфитеатр, представ взглядам сорока тысяч граждан, свободных, канимов, маратов и даже одного ледовика, вместо амулета повесившего на мохнатую грудь холодный камень. Под громыхающую и лязгающую мелодию «Марша Первого консула» они медленно пошли по проходу между рядами. До возвышения на середине осталось еще две трети пути, а ряды уже разразились приветственными криками.
– Мы с тобой подпишем договор… – сквозь зубы говорила Китаи. В рядах видели только ее улыбку. – Черкнем на странице…
– Да, – так же незаметно ответил Тави.
Она взглянула на него, смешливо закатила зеленые глаза и обронила, как роняют бранное словцо:
– Алеранцы!
Примечания
1
Сингуляры – буквально: одиночные, независимые, здесь – личная гвардия или наемная дружина.
