охрана без надобности.
– Сразу к делу? – предложил я.
– Не возражаю, – Штайн одёрнул строгий китель без знаков отличий, – Судя по докладам обстановка на фронте складывается крайне удачно: реальные проблемы ожидаются лишь от разрозненных банд, но этим занимается наши "каперы" Василиса Смешная и другие. Мамочка свернула свою деятельность и сгруппировалась вокруг Чистилища. Крупные игроки обладающие флотом уже определены и блокированы в своих системах. Осталась рутина. Но! – президент поднял палец вверх, – Бессмертные вряд ли сдадутся, а значит диверсионные группы ещё нужны. Аналитики выдвинули гипотезу, что верхушка Гегемонии будет цепляться за каждую планетку, скапливать ресурсы и наносить внезапные удары. Мы не можем себе этого позволить.
Мы вышли из стыковочного узла и направились по сети транспортных лифтов в парковую зону. Штайн так уверенно двигался, что его знание о базе внешней разведки стало для меня очевидным.
– Я не хочу, чтобы ещё сотню – другую лет граждане Союза подвергались нападениям, – президент подошёл к раскидистому буку и приложил высокий лоб к коре, – Я чудовищно устал… Слав, мне кажется, что ты специально устроил побег Рэйчел, чтобы испортить себе репутацию и вылететь из кандидатов. Ведь так?
Я сел на траву и подставил лицо тёплому свету. Вокруг, нарезая круги, шелестел турбинами дрон-видеорегистратор. Далеко не всем выпадает хоть раз в жизни задать вопрос напрямую главе государства, тем более в такой неформальной обстановке, но у меня не было что спросить.
– Вячеслав? – Штайн махнул перед моим лицом рукой, – Ты заснул?
– Нет, Герман Георгиевич, я только лишь задумался.
– О чём?
– Вам не кажется, что у нас всё слишком легко получается?
Президент подвинул крупный камень и присел рядом, потом, подумав, снял китель и небрежно бросил к выступающим над землёй корням и лёг сверху.
– Ты думаешь, что Союз легко отделался? Так вот послушай… Потери в столкновениях с разрозненными группировками – остатками флота Гегемонии, рейдерами, кораблями миров вроде Даймода – составили уже более миллиона человек с нашей стороны, военных и гражданских. Вдумайся! Война идёт меньше месяца, а мы потеряли миллион жизней!
– В пиратской счёт шёл на миллиарды убитых… – возразил я.
– Ты считаешь потери допустимыми? Война в принципе не допустимое явление… Все одичалые миры сорвались с цепей, и там сейчас самая натуральная мясорубка. Частные военные компании Гегемонии сдерживали и направляли агрессию отсталых колоний, они там тренировались на живых мишенях. Нет, Слава, нам досталась кровоточащая деградирующая цивилизация. Планеты анклавов рейдеров по сравнению с нашей "проблемной" Викторией – это клетки с маньяками по сравнению с детским садом.
– Я имел ввиду, что слишком легко удалось лишить Гегемонию управления.
– Ей никто и не управлял. Правили – это да. Ты помнишь, как в начале Пиратской мы низложили Пряникова? За один час всё поменялось. А потом? Помнишь, выбили для флота право на собственное производство продуктов, оружия, кораблей и вообще всего?
– Флот перестал зависеть от корпораций и смог построить собственные государственные институты, – я понял о чём хочет сказать Герман, но решил позволить ему насладиться ролью учителя.
– Мы не зависели от корпов! Мы нуждались в рабочих руках, оборудовании и научных центрах, которые они незаслуженно присвоили. Флот и государство в целом всегда зависели от людей труда, и только. А теперь я отдаю долг этим людям – делаю всё возможное, чтобы никогда не вернулись к власти те, кто сожжёт человечество ради того, чтобы погреть себе руки.
– Достойная речь, товарищ президент, – над нами стояла Рэйчел и хитро улыбалась, – Ваш народ оценит.
– Речь без поступков ничего не значит, Рэйчел Роузен.
Герман привстал, подвинулся и предложил ей сесть на китель, на что женщина с благодарностью согласилась.
– Я прибыл сюда, – очень серьёзно заговорил Штайн, – Чтобы перевезти Рэйчел на Надонию для отбывания наказания. Это жест, который требуют обстоятельства.
– Я арестована?
– Юридически да… Там сейчас много работы, много интересных людей, и тебе понравится… Но не подавай виду – это всё же наказание, – Герман по-отечески улыбнулся.
– Пойду собираться, – Рэй прыжком ловко поднялась на ноги, отсалютовала нам и двигаясь упругой походкой, размахивая новой механической рукой, растворилась среди зелени.
– А что со мной? – спросил я.
– Отправишься один к Мамочке. Пусть выполняет свои обязательства и отключает поле омега-структур. Мы уже разработали прототипы носителей для них на основе ловушек, – Герман задумался, а потом спросил, – А может быть ты сможешь уговорить её передать нам технологии? Нет не для того, чтобы по всей обитаемой галактике поддерживать омег, но хотя бы на нескольких планетах, локально. Надония прекрасный образец заповедника, и я бы не хотел терять его.
– А помните, как относились ко всему этому в самом начале истории?
– Помню, конечно! Боялся, как ребёнок, неизвестного. Теперь понимаю, что ошибался. Существует слишком много опасных факторов, а наша цивилизация хрупка.
Штайн сорвал травинку и прикусил зубами. Он перестал быть правителем на несколько минут и наслаждался коротким отдыхом. Дрон жужжал, продолжая непрерывную съёмку, передавая людям каждый миг жизни того, кто был символом титана, взвалившего на себя ответственность за каждого. Я надеялся, что большинство граждан Союза понимало мифическую природу и не отождествляло Германа Штайна с этим образом, но в минуту усталости могли положиться на него и Советы.
– Мне пора, – президент отряхнул с костюма приставшие листья и протянул мне руку, – Наверное скоро мы избавимся от мифов, символов и ритуалов – сможем, например, договариваться о важном просто передавая информацию, а не летать лично из конца в конец обитаемой зоны. Как думаешь?
Не сразу я нашёл, что ответить – раньше не задумывался об этом. Пауза затягивалась, а в глазах Германа появилось нетерпение и нотки разочарования.
– А может быть люди наконец успокоятся, прекратят торопиться и решать вопросы лично даже в разных галактиках станет обычным делом? – наконец, я понял свою позицию и нашёл нужные слова, – Ведь мы всё ещё живые, нам важно видеть собеседника.
Президент протянул мне руку и крепко сжал мою. На его лице появилась радость.
– Вячеслав, я хочу восстановить тебя в кандидаты. Советы могут давать рекомендации, каждый со своей точки зрения, но ты сможешь их координировать, направлять.
– Не стоит. Моё руководство может превратить Союз в тихое и уютное болото – я слишком устал от своей работы.
– Знал бы ты, как устал я… – Штайн широко улыбнулся и отпустил мою руку, а потом, сопровождаемый тихим жужжанием удалился осторожно ступая так, чтобы не помять цветы.
Рейчел одела бежевое вечернее платье и выглядела гротескно с механическим протезом без покрытия искусственной кожей, но ей всё это доставляло видимое удовольствие. Рядом с ней Гуша была похожа
