сидели ассистенты. Посижу, послушаю.
Стоя под дверью аудитории, где проходил экзамен, Настя страшно волновалась. А вдруг Неделько с этим новым преподавателем в приятельских отношениях? − думала она. А вдруг Надежда Васильевна не придет? Тогда он меня точно завалит. Она всю ночь перед экзаменом не сомкнула глаз, все повторяла и повторяла вызубренный материал. Задремала, когда уже начало светать, и чуть не опоздала к началу экзамена. Прибежала, когда уже первую пятерку студентов запустили в аудиторию. Остальные толпились под дверью, время от времени заглядывая в щелку, — пытались узнать, какие билеты уже вытянули. Настя тоже заглянула и сразу увидела за столом рядом с экзаменатором Надежду Васильевну.
− Твоя работа? − услышала она за спиной голос Неделько. − Всех подставила! И как ты теперь будешь смотреть нам в глаза, если она нас завалит?
− Конечно, моя, − не моргнув глазом, усмехнулась Настя. Она вдруг так разозлилась, что ей стало все безразлично. − Это я к нам ее ассистентом назначила. Бедненький, ты же все выучил, а она тебя сейчас как завалит, как завалит!
И не дожидаясь ответа, отошла к окну. Достала конспект, но открыть не успела: выглянувший экзаменатор пригласил на экзамен еще троих студентов. Среди них прозвучала и ее фамилия.
Билет ей достался знакомый, поэтому она вызвалась отвечать вне очереди. Экзаменатор не стал выслушивать до конца даже первый вопрос, − быстро просмотрел решение задачи, сказал «достаточно» и поставил в зачетку «отлично». Надежда Васильевна слушала внимательно, но тоже не задала ни одного вопроса, Настя даже пожалела об этом. Лучше бы они меня погоняли подольше, думала она, покидая аудиторию, теперь Неделько точно всем натреплется, что я хожу в любимчиках. Хоть бы он сдал, иначе мне житья не будет.
Но ее надеждам не суждено было сбыться: из всей группы только она да еще Ирочка Бельченко сдали оба экзамена, − остальные матанализ дружно завалили. И немудрено, ведь почти все они жили в общежитии, а там каждый вечер гремела музыка.
Настя думала, что теперь все отвернутся от нее, но этого не случилось, − к ней относились, как прежде, вежливо, но без особой приязни. Оставшийся без стипендии Неделько вскоре перешел на заочное отделение. Там он быстро женился на старшекурснице и получил питерскую прописку, о которой страстно мечтал. Остальные неудачники занимались все зимние каникулы и, в конце концов, экзамен пересдали.
Глава 63. Поездка к матери
На зимних каникулах Настя наметила навестить бабушку с дедушкой, здоровье которого сильно пошатнулось. Утром она собралась за билетом на поезд, как вдруг зазвонил ее сотовый. Звонила мать.
− Доченька, − задохнувшись от волнения, услышала Настя родной голос, − если хочешь, приезжай ко мне. Я живу очень хорошо, всем довольна, мне ничего не нужно. Вот только с тобой повидаться сильно хочется. − И мать назвала адрес крупного женского монастыря, расположенного недалеко от их родного города.
− Мама, ты теперь монашка? − не поверила своим ушам Настя. − Ты же никогда не верила в Бога!
− Жизнь вразумила, слава Господу! Приедешь? Здесь есть, где остановиться.
− Мамочка, конечно! Мамочка, как соскучилась по тебе! − заплакала Настя. − Мамочка, миленькая, родненькая, возвращайся! Я всегда буду с тобой, все брошу, мне ничего не нужно! Только возвращайся! Я не могу больше одна!
− Нет, Настенька, не вернусь, не проси. Мне здесь хорошо. Я счастлива, мне не больно жить. Меня все любят, и я всех люблю. Я всех простила: и Олега, и его новую жену. Дай Бог им счастья! Ты уже большая девочка, ты сильная, ты справишься. Одно хочу: тебя обнять. Приедешь?
− Конечно! Завтра же выезжаю! А бабушка знает, где ты?
− Уже знает. Только она не может пока приехать − отец болеет. Буду молиться за него. Бог милостив. Ну, все, Настенька, не могу больше говорить. Жду тебя.
И она отключилась. Но номер ее сотового у Насти остался. Испытывая сложное чувство смятения и облегчения, она позвонила бабушке. Та сквозь слезы сказала, что дедушка очень плох, у него инсульт, и связь оборвалась. И сколько Настя потом ни звонила, трубку никто не взял.
В поезде, уносившем ее к родным местам, Настя неотрывно думала о маме и все никак не могла представить ее в образе монашки. Она не помнила, чтобы мать посещала церковь или интересовалась религией, как, впрочем, и всякими суевериями, − считала все это полной чушью. И вот теперь ее мать − монашка. Непостижимо!
Она хотела сначала заехать к бабушке, но потом передумала, − села на нужную электричку, удобно подошедшую к перрону, а затем пересела на автобус, подвезший ее прямо к монастырю. Свою маму Настя узнала не сразу. Перед ней стояла худая женщина в черном, − даже ростом она казалась выше ее мамы. Чертами лица была похожа на мать, − но это была не она. В худом темном лице, иссушенном каким-то внутренним пламенем, не было радостного интереса к жизни, так присущего прежней Галчонку.
− Мамочка! − только и смогла произнести Настя. Мать молча обняла ее, потом взяла за руку и повела за собой. Они вошли в невысокое здание и сели на скамью.
− Расскажи о себе, − попросила мать. − Как живешь, как учеба? Не обижает тебя Наталья? Денег хватает? Уж больно ты худенькая.
− Все нормально. Деньги тетя Нина присылает, ей квартирные жильцы платят. Буду стипендию повышенную получать, − я сессию сдала на отлично. − Настя говорила через силу, испытывая внутреннее опустошение. Она чувствовала, что интерес матери поверхностный, в нем нет желания вмешаться, помочь хотя бы советом.
− С отцом общаешься?
− Перезваниваемся. − Настя внимательно посмотрела в глаза матери. Нет, никаких эмоций: ни прежнего горя, ни боли. Перегорела мама, подумала она, один пепел остался.
− Навестить его не хочешь? С младшим братом познакомиться.
− Ни малейшего желания! − Настя насупилась. Зачем мама это спрашивает? Ей, может, уже все равно, а у нее, Насти, болит в груди от этих мыслей.
− Нет, доченька, так не годится, − покачала головой мать. − Он отец твой. И мальчик перед тобой ни в чем не провинился. Это твой родной брат, поэтому ты должна его любить.
− Мама, как ты можешь? − взмолилась дочь. − Я ненавижу Ляльку, не могу встречаться с ней! Не могу даже думать о ней, меня что-то душит! Понимаю, что это нехорошо, но желаю ей зла, хочу, чтобы она неизлечимо заболела, чтобы умерла. Ведь она разрушила нашу семью, сделала меня сиротой при живых родителях! − И, припав
