— Может, господин Шидай всё же вырвался? — Трибан почему-то смутно ощущал, что харена нужно как-то поддержать. — Я так понял, что оборотень он непростой, раз сыскарское дело ему знакомо.
— Я бы знал, — отрывисто бросил Ранхаш. — Он бы сразу мне сообщил. Он бы никогда не заставил переживать за себя так.
Ранхаш не стал добавлять, что Шидай не стал бы заставлять так переживать именно его.
— Что делать будем? — Трибан не спешил выступать с собственными предложениями. Лучше уж сперва начальника выслушать. — Не думаете, что расследование ограбления сокровищницы и похищение господина Шидая связаны? Очень похоже на то, что нас попытаются вынудить бросить расследование, угрожая его жизни.
— Сейчас мне нужен Арон Дебрий.
Приказ оказался совершенно неожиданным, данетий не смог скрыть своего удивления.
— Артефактчик? Вы думаете, что здесь, — он окинул взглядом окровавленный снег, — не обошлось без мага?
Жёлтые глаза нехорошо прищурились, и харен едва слышно, но очень уверенно выдохнул:
— Думаю.
Майяри старательно водила глазами по странице, начисто игнорируя маячившего у ближайшего стеллажа мужчину в чёрном. Охрана, видимо, решила не давать ей больше ни единой возможности нажить новые проблемы. Девушка и не возражала, так их хотя бы видно. Частично.
В библиотеку она ушла сразу же, как мастер Дагрен выдохся с нотациями и отпустил их на ужин. Местечко выбрала специально у окна, расположившись к нему так, чтобы дневной свет падал на страницы, но при этом ни охранник в библиотеке и ни те, кто мог наблюдать за ней в окно, не видели, что именно она читает. А «читала» она небольшие серёжки с маленькими, не больше гречишного зерна, апатитами зелёно-голубого цвета. Делая вид, что проводит пером по страницам, Майяри на самом деле царапала поверхность камней тончайшим металлическим остриём.
Впрочем, девушка была уверена, что зря переведёт материал. Нанося крохотные письмена на крохотные камни без увеличительного стекла дрожащими руками, можно даже не сомневаться в том, что выйдет халтурный одноразовый амулет. Если вообще что-то получится.
Майяри не сомневалась: что-то получится, но с другими её творениями эту поделку сравнить будет нельзя, а камни безвозвратно испортятся.
Серьги девушка прикрепила к бархатистой закладке, которую периодически перекладывала, когда переворачивала страницы. Охрана может что-то заподозрить, если она продолжит пялиться в один и тот же раздел. Камни царапались легко, мельчайшие крошки пылью оседали на пальцах, коротко, почти незаметно вспыхивали и впитывались в кожу. Момент слияния Майяри не чувствовала, драгоценная пыль была слишком мелка, чтобы ощутимо изменить в ней что-то, и даже не испытывала хоть какого-либо волнения. Страх за господина Шидая оказался куда сильнее страха стать тёмной.
Какого-либо особого плана у неё было. Голова совершенно отказывалась придумывать пути решения неожиданно возникшей проблемы. Она же ничего не знала. Ни где произошло похищение, ни как обстоят дела сейчас… Не знала ничего о злоумышленниках! Главная загвоздка состояла как раз в том, что она не знала, куда двигаться. Ну выберется она с территории школы, а дальше? Сколько Майяри ни думала, но решения не находила. Может, действительно довериться харену?
Воспоминание о господине Ранхаше чуть не угробило камень. Майяри едва успела спохватиться и отстранить перо, чтобы не раскрошить свои труды. Внутри вскипела злость, и девушка едва не отшвырнула книгу вместе с серёжками. Харен из тех, кто всегда готов рисковать! Конечно же, он не станет договариваться с преступниками и постарается и её оставить, и господина Шидая выручить. Только лекаря могут убить раньше, чем помощь подоспеет.
А что может сделать она? Сбежать из школы, выйти на самую людную площадь и закричать, что, мол, я здесь, приходите и заберите меня? Раз она не может их найти, так пусть они сами её найдут. Бредовая, дурная, откровенно смехотворная идея. Единственная идея.
Майяри опять пришлось отстранить перо, а потом перевернуть страницу, переместив заодно и закладку. Тот камень, что она ещё не успела исцарапать, блестел маленькой звёздочкой и загадочно отливал то зеленью, то голубизной. Майяри не очень любила апатиты. Мягкие, легко крошатся, портятся, амулеты из них недолговечные… Не любила она их ещё и за то, что остальные хаги относились к этому камню с большим расположением. Посмеиваясь, они называли самих себя апатитами, потому что так же, как и этот минерал, который порой притворялся другими камнями, сами обманывали окружающих, выдавая себя за тех, кем не являлись.
Майяри сама обманывала и так часто врала, что уже даже не могла понять, есть ли в ней хоть что-то настоящее, правдивое. Училась врать, умалчивать, обманывать, хитрить с десяти лет. Говорила не то, что думает, притворялась той, кем на самом деле не хотела быть; она успела примерить на себя множество масок и образов… Да она самый настоящий апатит[1]!
Взгляд её притянулся к окну, привлечённый ярким пятном. Маленькая лисичка опрометью неслась через парк, пытаясь спасти свой длинный пушистый хвост. Следом за ней огромными скачками нёсся барс с такой довольной мордой, что Майяри невольно улыбнулась. У рыжей беглянки не было ни шанса! Кот нагнал её, и плутовка ухнула под его лапами в сугроб. Голова барса нырнула за ней и, судя по подрагивающим ушам, начала насмерть зализывать. Майяри с тоской припомнила, что когда-то и она вот так лежала лицом в сугробе, а придурковатый кот старательно зализывал юбку ей на голову. Но тоска не была острой, переживания за господина Шидая сгладили даже её.
Ошалевшая от привалившей любви лисичка попыталась проскользнуть под снежным настом и выбраться на свободу, но барс осторожно перехватил её зубами поперёк туловища и потащил жёнушку в укромный уголок, чтобы спокойно и тщательно вылизать все её крохотные лапки и пока ещё пушистый хвост.
Майяри опять перевела взгляд на книгу и поджала губы, уставившись на поблёскивающие камни. Не нравятся ей апатиты. Они крошатся.
В доме Арона Дебрия царил полный разгром. По гостиной словно войско прошлось: из целой мебели остался только опрокинутый стул, всё остальное было разнесено в щепки; драпировка стен свисала лохмотьями; изысканная стеклянная люстра покоилась в осколках посреди комнаты; на потолке темнели какие-то подозрительные пятна, а по полу к двери тянулась широкая кровяная полоса, ползущая дальше через весь холл на улицу, где и обрывалась.
Ранхаш переступил через разломанную бандуру и бросил взгляд в окно, где в лунном свете красовался заснеженными деревьями парк. Поместье Арона Дебрия отличалось скромными размерами в сравнении с другими богатыми соседями, но имело высокую и надёжную каменную стену вместо ограды. Соседи, конечно же, никакого подозрительного шума не слышали. Судя по полосе крови, нападение произошло ещё ночью, в самый глухой час, когда приличные горожане спокойно спали, и застало хозяина дома за разбором корреспонденции: на полу в изобилии валялись письма, листы бумаги и чернела внушительная лужа чернил, куда уже умудрился наступить один неосмотрительный сыскарь. Данетий Трибан едва в окно его за это не выбросил.
