— Я тебя простил и не отправил к бабке только из-за истории со светильниками! — продолжал яриться Дагрен. — И ты мне слово дал, что больше даже рта не раскроешь в её присутствии!
Майяри с мрачной очевидностью осознала, что не стоит даже надеяться, что с господином Шидаем всё хорошо. Нет, с ним не всё хорошо. На мгновение девушка даже подумала, как же странно, что она успела так сильно привязаться к этому оборотню за столь короткое время. Но она не стала задумываться о причинах: разве это важно сейчас? Сейчас, когда из-за неё в лапах врага господин Шидай. Это ведь из-за неё. Не возжелай она вернуться в школу, ничего бы не произошло. Это всё из-за неё, только из-за неё. Надо было слушать харена.
Харен…
— Мозгов нет вообще, так хоть бы контролировать себя учился! — гневался мастер.
Майяри согласно прищурилась, не обращая внимания, что мастер говорил о кое-ком другом. Самоуверенный выскочка из клана Вотых! Как он может так рисковать жизнью господина Шидая, который с такой теплотой и заботой относится к нему? Ну найдёт он укрытие, где держат Шидая, и что дальше? Преступники, наверное, уже осведомлены о потрясающей манере харена вести переговоры и просто прихлопнут лекаря, чтобы хоть как-то досадить. А у него же есть такое шикарное средство для обмена — она!
— Моё терпение лопнуло окончательно!
А она даже сделать ничего не может. У неё и плана-то нет, только камни, которые невесть зачем выманила у Рены. В тот момент затуманенному страхом разуму показалось, что это замечательная идея. Когда у неё ещё выпадет такой прекрасный случай разжиться материалом? Материал есть, а идей, как его использовать, нет.
— Едешь к бабке! — поставил жирную точку в разговоре мастер Дагрен.
— Но п… дядя! — Род умоляюще посмотрел на него.
— Можете с этой старой шантажисткой проворачивать что хотите, — мастер взмахом руки заставил племянника умолкнуть. — Завтра с утра собираешь вещи, и я отправлю их в Жаанидый.
Майяри вздрогнула, слегка оживилась и с интересом посмотрела на мастера.
— Ты же уедешь послезавтра, сразу после занятий. Ясно?!
— Дядя, я…
— Ясно или нет?!
Губы Рода задрожали, и он опустил голову.
До места нападения Ранхаш добрался быстро. Просто направил коня в ту сторону, куда должны были отправиться Шидай и Гварий, а затем свернул в неприметный проулок, место поворота в который было слишком уж натоптанным.
Варлай не приврал. Снег действительно был красным, даже багровым. Чёрный экипаж лежал на боку, отломанная дверца валялась в стороне, а лошадей успели выпрячь. То тут, то там из снега выглядывали кочаны капусты и темнела картошка.
— Харен? — в сторону примчавшегося оборотня обернулся данетий Трибан.
Ранхаш молча соскользнул с лошади и сразу же заглянул в нутро кареты, словно надеясь найти Шидая там. Но обнаружил только рассыпанную морковь.
— Я как узнал, сразу сам приехал, — Трибан неловко замялся и украдкой взглянул на непривычно взволнованного начальника.
— Уже что-то известно? — отрывисто поинтересовался Ранхаш.
— Да мало что… — данетий презрительно поморщился и недовольно окинул обшарпанные стены домов, что огораживали проулок. Стены были слепые, без окон. Только если дыра какая была, но в целом создавалось ощущение, что местные жильцы нарочно отвернулись от улочки.
— Местечко тут то ещё, — Трибан сплюнул и растёр сапогом плевок. — Лет пятьсот назад здесь провозили преступников к месту казни и запрет был строить дома окнами на эту сторону, чтоб лишнего не видели. Приговорённых здесь давно не возят, но название своё эта улица оправдывает. Тропа Швали! Ютится здесь беднота, которая промышляет грязными делишками. Добрую треть всех лихоимцев здесь ловим. Даже если кто-то что-то слышал, отбрехиваться будут, что тишь стояла, как в склепе.
Словно подтверждая его слова, до них донёсся дребезжащий испуганный голос.
— Ох, господин сыскарь, — горестно стонал тощий мужичок с редкой рыжеватой бородёнкой, — да сами ж знаете, какие тута места! Шум-то все слышали, да кто б осмелился нос сюда сунуть али ухо?
— Так, значит, что-то слышал? — сыскарь, плечистый русоволосый молодец, тяжело посмотрел на мужичка, но тот лишь выше вскинул голову и с вызовом глянул на него.
— Да все слышали! Тута лошади ржали и такой ор стоял, что глухой бы проникся. Но говорю ж, кто б осмелился сунуться? Порешили бы!
Ранхаш стремительно шагнул к допрашиваемому, и не успел тот даже испугаться, как его сгребли за грудки и, слегка приподняв, так тряхнули, что затрещал потрёпанный тулуп. Увидев перед собой насыщенно-янтарные глаза, мужичок вдруг почувствовал необъяснимый, почти животный страх и быстро затараторил:
— Да только одним глазком и видел, да и то ничё не понял! Какие-то бородатые кряжистые мужики напали на повозку. Ей-божиня-заступница, не знаю, кто такие! Не из нашей части города.
— Сколько их было? — тяжело спросил Ранхаш, продолжая держать свидетеля на весу.
— Вот… вот… — оборотень в замешательстве посмотрел на свои руки, но потом всё-таки показал шесть пальцев, — вроде стока. Не обессудь, господин! Счёту не обучен.
— За выпивку, небось, расплачиваться умеешь, — подошедший данетий мрачно прищурился, и мужичонка занервничал ещё сильнее.
— Так я на такие деньжищи и не пью… Ай-яй! — харен нетерпеливо тряхнул болтуна, и тот живо вспомнил, из-за чего висит над землёй. — Возницу они почти сразу смяли, а вот с господином изнутря, — он кивнул на карету, — не сразу у них сладилось. Тот почти стока положил, — оборотень показал четыре пальца, — но его всё равно по башке огрели и уволокли куда-то. Его и один из трупов. Остальных унесли какие-то живчики в плащах. Явились сразу, как бородачи скрылись. Лиц не видно, тока фигуры. Скажу вам, господин, хлипковаты были. Один из них хотел и возницей озаботиться, но тут городская стража голос подала. И какая курва их вызвала?! — искренне возмутился мужичок и почти тут же горестно охнул, сообразив, что с праведным негодованием стоило обождать.
Ранхаш отпустил его, и тот, плюхнувшись на задницу, поспешил отползти подальше. Смыться, впрочем, не успел. Дорогу ему заступил давешний сыскарь с явным намерением разжиться ещё какими-нибудь сведениями.
Данетий Трибан с одобрением посмотрел на харена. Именно так эту шваль допрашивать и надо.
— Что с Гварием? — коротко поинтересовался Ранхаш.
По его лицу было сложно понять, что именно с ним творится, но ноздри его часто подрагивали, а глаза утратили привычную холодность, превратившись в обжигающие угли.
— Час назад жив был. Сейчас уж не знаю как. Совсем плох был, когда мы его к лекарю доставили. Грудину и брюхо всё разодрали. И чего они сюда сунулись?
Ранхаш не сомневался, что у Шидая была причина поехать именно этим путём.
