и когда их жизням уже ничто не угрожало, всех Наугрим собратья увезли домой. Объяснение было одно: копали слишком глубоко, заранее места не проверили.
— То есть, дело не в орках? — подался вперёд Хадор.
— По словам тех, кто был здесь, не в орках.
Дор-ломинский вождь беззвучно выругался, среди рассеивающегося табачного дыма повисло молчание.
Порядок действительно стоило навести, только Хадор никак не мог придумать, каким образом.
***
Разговор с местными архивариусами и летописцами тоже ничего не дал: все они точно так же знали события со слов непосредственных участников, которые не стремились говорить правду. Если бы записями занимался Галдор, можно было бы попробовать настоять на выяснении, но сейчас его работу выполняли несколько незнакомых людей разного возраста и грамотности, не готовых делать больше, чем положено, и, что особенно задело дор-ломинского вождя, прекрасно справлялись с обязанностями! Какой-то юнец и вовсе заявил, что ничего нет проще помощи в архиве. Хадор ощутил себя и сына униженными. Оставалась одна надежда: недавно прибывшие торговцы, заодно возившие на Ард-Гален инструменты для строительства.
— А я говорил — это грёбаный базальт! — совсем не по теме разговора заявил гном-кузнец, который во владения Моргота не ходил и что случилось не видел. Причём тут базальт, если в подземелье, похоже, что-то взорвалось?!
Хадор покачал головой. Бездумно бросаться за горы не хотелось — нужно было разобраться, что всё-таки произошло, но от кого можно услышать хоть сколько-то внятные пояснения?
Ногродский обоз с флагом таргелионского Торгового Союза стоял на самом солнцепёке, гномы лишь прикрыли телеги светлой тканью, а для себя соорудили разборные беседки с огромными тряпичными крышами. Эти Наугрим, разумеется, тоже не сказали бы лишнего, даже если бы знали, но за вознаграждение ситуация могла измениться.
— Всем нам верить в сказки хочется, — пели два гнома и человек, сидя полуголыми около большой лохани с водой, откуда то и дело умывались. — Так у нас ведь с детства повелось.
До чего ж изысканное общество
В этом светлом зале собралось!
Тот — неяркий с виду дедушка,
Благородна седина!
Только с ним стоящая девушка —
Это не внучка, а жена.
Она б за него не пошла никогда,
Но — упс! — мирианы стирают года.
И певцам, и их друзьям было очень весело, а Хадор вспомнил Лориан в её ужасном жёлтом платье, и на сердце стало гаденько.
— Там — в нежном танце проносятся,
Глянешь — просто кругом голова! —
Это убеждённая доносчица,
Что уже десятый раз вдова.
Все друг другу здесь враги-приятели,
Все друг другу позарез нужны!
Подлецы, изменники, предатели —
Люди лучшие страны!
Но им всё равно, что о них говорят!
Прекрасны духи и изыскан наряд.
Но вижу, что я утомил уже вас.
Простите, закончу на этом рассказ.
Таргелионские песни легко узнавались среди других и словами, и мелодией, Хадор невольно скривился. Понимание бессмысленности попыток в чём-то разобраться заставило ощутить невыносимую тоску.
— Господин! — окликнули сзади, вождь обернулся. — О-о-о! Господин Лориндол! Приветствую-приветствую! — средних лет гном бодро неуклюже поклонился. — Крайне рад! Мы привезли инструменты для работы. С базальтом. И огнестойкое разное, ну, неважно. А заодно и вещицы интересные. Глянешь?
Ни на что смотреть не хотелось, но Хадор понимал — надо. Надо расположить этого долбаного торгаша к себе!
— Это очень дорогие изделия! — начал хвастаться гном, доставая из-под тента тяжёлый сундук. — Славный мастер делает!
— Не узнаю клеймо, — не удержался вождь, хотя изначально планировал со всем соглашаться. — Слава его до меня не дошла.
— Что ты! — торговец понизил голос, глаза засверкали. — Это тот же мастер, что твой шлем сделал! Только, чур, тайна это! Клеймо иное, да, но так надо. Тебе я могу рассказать, но ты — никому! Мастер Телхар дорого свои шедевры продаёт, но не все легко хозяев находят. Лежат они, место занимают, возить туда-сюда накладно. А цену, понимаешь, сбить нельзя! Это ж сразу породит слухи, мол, не так что-то с изделиями. А с ними всё так, класть просто некуда. И Телхар вторую мастерскую открыл, только имя своё ей не дал. Продаёт залежавшееся дешевле, и всем хорошо, и его статус не страдает!
Не желая во всём этом разбираться, Хадор про себя назвал происходящее морготовым дерьмом и кивнул в сторону крытых телег:
— А с базальтом что?
— Да мне почём знать? — гном заметно напрягся.
— Мне нужна правда о случившемся с твоими сородичами, — как мог спокойно пояснил вождь. — Если я не буду её знать, я не смогу предотвратить новую беду и своих ребят приведу к гибели.
— Да не, — замотал бородой торговец. — Не-не! Не! Не приведёшь. Там помочь нельзя уже, некому. Надо просто новое место, правильное место найти. Они ж чего? Пришли и давай рыть вглубь, мол, от орочья прятаться надо. Не глядя, понимаешь, рыли. А там и бахнуло. Одних неделю искали и откапывали, а другие обуглились. Вот и вся правда.
— Митрил? — задал давно интересовавший вопрос Хадор.
— Что митрил? Причём тут митрил, господин Лориндол?! — едва не подпрыгнул гном. — Да какой митрил, ты что?! Он же чистый, светлый металл! Он не может у Моргота в грязи быть! Митрил! Какой митрил?! Не-е! — глубоко посаженные глаза забегали, руки затряслись. — Ты это… Посмотри телхаровы изделия. С этим клеймом дешевле. Вот.
Военачальник кивнул. Всё в общем-то было понятно, только неясно, как поступить. Где виновные? Живы? Ещё роют? Похоже, придётся искать.
С этими мыслями Хадор зачем-то пошёл обратно в госпиталь.
***
На Лориан опять блестело шёлковыми переливами непонятного цвета платье. Жёлтый. Предательский жёлтый цвет коварного сорняка!
— Тебя хотят заставить делать грязную работу, — мудрые глаза на юном лице посмотрели проницательно, без жалости. — Эльфы дружат с гномами, — дверь небольшой комнаты с крошечным столом, узким шкафом и рассчитанной на одного кроватью закрылась на замок. — Эльфы не хотят с ними ссориться, верша жестокое правосудие. Зато тебе поручить это можно. В понимании эльфов, командование скоро сменится, обвинять и вовсе станет некого: кто отдал приказ, уже
