Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
Однако, хотя 7 июля это развертывание наконец-то началось (в Кигали прибыло 206 миротворцев из Ганы[1834]), итоги совещания стран – участниц МООНПР-2 в Нью-Йорке, организованного при активном содействии Франции, оказались не слишком утешительными: выяснилось, что к концу июля в Руанде будет размещено лишь 1,2–1,5 тыс. человек и только в конце августа численность контингента достигнет запланированных 5,5 тыс.[1835] «Если мы уйдем 31 июля, – пугал Миттеран лидеров Семерки во время саммита в Неаполе, – а Объединенных Наций там не будет, произойдет геноцид наоборот. Нельзя позволить, чтобы люди погибали, но и мы не можем оставаться там вечно. Есть риск, что в августе возникнет трудная ситуация»[1836].
Утром 9 июля Жерар сообщил в Париж неприятные известия о новой стратегии РПФ[1837]: Фронт оставил в покое ГЗБ, согласившись на контроль французов над ключевым ущельем Ндаба и прекратив попытки проникнуть в префектуру Кибуйе; вместо этого он начал операцию по захвату последних остававшихся в руках ВСР районов севернее Кибуйе; дорога в Гисеньи, вероятно, будет перерезана. Фронт «продолжает свое продвижение на северо-запад к Рухенгери и Гисеньи, не встречая серьезного сопротивления ВСР, у которых больше нет боеприпасов». «Первая волна беженцев хлынет к Гисеньи, – предупреждал посол, – а за ней последуют другие, более многочисленные». Хотя к тому времени в распоряжении ВСР еще оставалось почти 18 тыс. человек, в том числе 16 тыс. на северо-западе, они были не способны остановить повстанцев[1838]. Лафуркад, тем не менее, попытался смягчить эффект этих сообщений, утверждая, что речь идет не о «“наступлении” РПФ в северо-западном регионе», а только о его «“продвижении” к юго-востоку от Рухенгери»[1839]. Однако в действительности РПА предприняла самое настоящее наступление на Рухенгери с юго-востока. Уже 9 июля опустели все лагеря беженцев вокруг города, в которых укрывалось почти 400 тыс. хуту. «На дороге в Гисеньи, – сообщил один журналист, – мы видели тысячи и тысячи охваченных страхом хуту, устремившихся в бегство»[1840]. В тот же день повстанцы форсировали реку Басе, юго-восточную границу префектуры Рухенгери[1841], а Камбанда заявил журналистам: «Мы проиграли сражение, но война никоим образом не кончена, потому что за нами народ»[1842]. 10 июля РПФ взял Рушаши[1843], и «народ» в панике устремился к Гисеньи: к вечеру лента беженцев растянулась более чем на 50 км по дороге от Рухенгери к Гисеньи[1844]. 11 июля части РПА были уже в двух километрах от города[1845]. «Правительственная армия, – передал один французский военный, – в полном беспорядке. Рухенгери может пасть в течение суток»[1846]. Поток беженцев в Гисеньи усиливался. «Это похоже на массовую истерию, – сообщила представитель МКК, – : 10 человек на 1 м2»[1847]. 12 июля Каньяренгве открыто заявил: «Прямо сейчас наши войска на марше. Они близки к тому, чтобы вступить в город »[1848]. А власти в Гисеньи продолжали умолять руководство Франции распространить ГЗБ на северо-восточную Руанду. C такой просьбой Камбанда обратился 11 июля к Балладюру, а Синдикубвабо – 12 июля к Миттерану[1849].
«РПФ, кажется, – был вынужден признать МИД Франции 12 июня, – продолжает свое продвижение на северо-запад»[1850]. Все планы французов рушились. Наступление повстанцев губило последние надежды Парижа на прекращение массового исхода хуту. В тот же день французские руководители узнали об опубликованном РПФ списке виновных в геноциде, в число которых были включены все члены Временного правительства, президент, Агата Канзига, около тридцати ведущих политиков из лагеря Хуту-Пава, 7 префектов, более 50 бургомистров, а также руководители ВСР, в том числе и те, которых Париж пытался сделать «легитимными представителями лагеря хуту», – и Огюстэн Бизимунгу, и даже отправленный режимом в дипломатическую ссылку в ФРГ Ндиндилийимана[1851]. Таким образом РПФ фактически отказывался вести политические переговоры с побежденными, на что так надеялись в Париже, и эти деятели режима теряли для французской дипломатии какую-нибудь ценность – уже 12 июля Жерар не пожелал встретиться с Бизимунгу[1852]. И, наконец, РПФ потребовал вывода французских войск к 31 июля[1853], что Франция теперь бы сделала с великим удовольствием, если бы силы ООН к этому времени смогли прибыть в Руанду.
14 июля повстанцы заняли Рухенгери[1854]. В последнем усилии предотвратить катастрофу и остановить наступление РПФ и потоки беженцев Париж воззвал о помощи к СБ ООН. 14 июля Франция потребовала срочного созыва Совета, сославшись на «стремительное ухудшение ситуации в Руанде, влекущее за собой массовый исход гражданского населения, который рискует привести к новой гуманитарной катастрофе и угрожать миру и безопасности в регионе»[1855]. В ходе состоявшихся уже в тот же день консультаций членов СБ Ладсу «представил проект заявления Председателя… с призывом к немедленному и безоговорочному прекращению огня»[1856]. Он уверял своих коллег в том, что ГЗБ не используется «как отправной пункт военных и политических (радио) атак против РПФ». В итоге СБ поддержал французскую инициативу. В одобренном его членами заявлении Председателя Совета выражалась озабоченность по поводу продолжения «боевых действий в Руанде, которое вызывает массовый исход населения» и «может очень быстро привести к новой гуманитарной катастрофе», а также содержались требование о «немедленном и безусловном прекращении огня» и настоятельный призыв к возобновлению «политического процесса в рамках Арушских соглашений», к «срочному оказанию гуманитарной помощи бедствующему гражданскому населению» и быстрейшему развертыванию МООНПР-2[1857].
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
