— Пойдешь вместе с Меченым, — приказал он Сильвиту и поспешил на зов своих командиров, туда, где шел бой.
Гарет торопливо шел по знакомым коридорам. Солдаты далеко не сразу разберутся, какой из них куда ведет. Он направлялся прямо в покои короля. Гарет не рассчитывал застать там Хельмоса, но надеялся встретить королеву Анну; надеялся убедить ее, что его глубоко заботит судьба ее мужа и он хочет ему помочь. Словом, Гарет уповал на то, что Анна сообщит ему, где искать короля.
По сути, Гарет вырос во дворце и ориентировался в нем лучше, чем в родительском доме, который был намного меньше дворца. Но сейчас, к своему неудовольствию, он обнаружил, что помещения выглядят как-то странно и незнакомо. Гарет задумался о причинах и вдруг понял: он вошел во дворец с черного хода. Дворец разворачивался перед ним в непривычном порядке, он все видел не под тем углом зрения. В коридорах стоял запах гари. Сильный ветер, дувший со стороны моря, гнал ко дворцу дым городских пожаров, просачивавшийся сквозь окна. Клубы дыма плыли по коридорам, то затуманивая Гарету глаза, то заставляя его кашлять. Дым успел проникнуть не везде; кое-где его пока еще не было.
Гарет бежал по коридорам, слабо представляя, в каком направлении движется. По его предположениям, он выбрал правильный путь, но полной уверенности у него не было. Он мог бы спросить у сопровождавшего его Сильвита, однако разум Гарета лихорадочно искал способ отделаться от эльфа. Меньше всего Гарет хотел показывать перед ним свою слабость и просить его о помощи.
Наконец Гарет вывернул в какой-то коридор и увидел перед собой бывшую комнату для игр. На него нахлынули воспоминания. Он вспомнил, как девятилетним мальчишкой потерялся во дворце, вспомнил теплую, располагающую улыбку принца. Дальнейший путь был Гарету знаком. Он остановился и резко обернулся к эльфу.
— Оставь меня, Сильвит. Уходи и не мешай мне. Если ты не уйдешь... — Гарет замолчал, набираясь решимости. — Если ты не уйдешь, моя магия заставит тебя это сделать. — Он вспомнил давнюю картину детства: Сильвит, убивший ударом в спину Мабретона-старшего. — Ты умеешь ловко управляться с кинжалом, но магия Пустоты действует быстрее.
— Что вы намерены сделать, господин Гарет? — холодно спросил Сильвит. — Убедить Хельмоса бежать? Отвести его в безопасное место? Спрятать его от брата?
Гарет растерянно посмотрел на эльфа, сделав вид, что не понимает.
— Не знаю.
— Хельмос не пойдет с вами. Он не трус и не глупец. Да, он может погибнуть, но то, чему он служит и за что сражается, переживет его и сохранится. Хельмос это знает. Он знает, что будущим поколениям может понадобиться герой. Ваши попытки спасти его будут напрасной тратой времени, и если Дагнарус узнает, что вы предаете его...
— Уходи, Сильвит, — с холодным упрямством повторил Гарет, — или мне придется тебя убить.
— Я уйду, — сказал Сильвит, и на его губах появилась улыбка — одно из редких проявлений чувств эльфа, какие Гарету доводилось видеть. — Я уйду, но не потому, что вы мне угрожаете. Я покидаю Виннингэль. Я покидаю его высочество. Мое пребывание здесь закончилось. И мое служение Дагнарусу тоже закончилось.
Эльф произносил слова так, будто выплевывал их. Гарет внимательно смотрел на него, испытывая удивление и подозрение одновременно. Он закашлялся от дыма, но поспешно прочистил горло, чтобы не упустить ни единой подробности этого более чем странного откровения со стороны Сильвита.
— Вы думали... большинство вас, людей, думало, что я служу его высочеству из чувства преданности ему, из любви к нему или по какой-то другой, столь же обманчивой причине. Вы ошибались. На самом деле я служил вовсе не Дагнарусу. У меня есть другой господин.
— Защитник. Мы это знали, — сказал Гарет. — По его приказу ты убил старшего из братьев Мабретонов. Мы знали, что ты — не более чем шпион.
— Шпион, — спокойно повторил Сильвит. — Да, все эти годы я был шпионом во дворце. Я следил за всем, что вы, люди, делали и говорили. Обо всем этом я подробно сообщал моему господину. Я получал щедрое вознаграждение. Однако теперь все это кончилось.
Гарет скептически посмотрел на эльфа.
— Почему? Можно почти наверняка сказать, что армия Дагнаруса одержит победу. Он станет королем Виннингэля. Он высокого мнения о тебе. Он тебе доверяет. Лучшего места нельзя и желать.
— Вы говорите мне то, что я и сам прекрасно знаю, — перебил его Сильвит. — В ваших словах нет ничего, что было бы не известно моему господину и что не входило бы в его замыслы относительно меня. Но на этот раз я не могу подчиниться Защитнику. И я не подчинюсь ему. Да, у меня есть долг перед Защитником, однако у меня есть более высокий долг, затрагивающий честь моего народа. В тот момент, когда его высочество обагрил свои губы кровью госпожи Вэлуры, когда он решил превратить ее в существо, заслуживающее проклятия, — в чудовище, приносящее позор и бесчестье народу эльфов... в тот момент я поклялся, что ослушаюсь своего господина и оставлю свою должность. Я бы с радостью отомстил Дагнарусу за ее смерть, — добавил Сильвит, и его мрачная улыбка превратилась в горькую гримасу, — но это невозможно. Принц неуязвим, по крайней мере сейчас. Я осуществлю свою месть иными способами. Смерть многолика, и то, что принято называть смертью у людей, — лишь один из ее видов. Я подорву у эльфов доверие к принцу. Едва я расскажу Божественному о госпоже Вэлуре, как все эльфы поднимутся против Дагнаруса. Он победит в этой войне, чтобы сразу же оказаться перед лицом следующей. И в ней ему будет не так-то легко победить.
— А что будет с тобой? — спросил Гарет. — Я кое-что знаю о ваших нравах. За непослушание Защитнику тебя ожидает расплата.
— Возможно — да, а возможно — и нет. Когда Божественный узнает, что Защитник строил против него заговоры и тайком поддерживал Владыку Пустоты, Защитнику придется изворачиваться всеми способами, чтобы не рухнуть в пропасть. Ему будет не до попыток утащить в эту пропасть и меня. Меня посчитают перебежчиком. Я лишусь чести и достоинства. Но зато я совершу свою месть.
— Зачем ты рассказываешь об этом мне? — удивился Гарет. — Ты же знаешь, что я все передам принцу.
Сильвит смерил Гарета презрительным взглядом.
— Я как раз этого и хочу. Скажи принцу, что отныне моя месть будет подстерегать его везде. Это может случиться завтра или через сотню лет. У меня хватит терпения. Я умею ждать. Мысль о том, что с этого момента каждый свой день Дагнарус будет проживать в страхе, облегчит мое ожидание. Конечно, у него не одна жизнь, но я заберу их все. Он будет с опаской подносить к губам бокал — не отравлено ли вино? Пища станет казаться ему странной на вкус — нет ли и там отравы? Он будет опасаться лунного света — вдруг блеснет кинжал? А кто это подкрадывается к нему сзади? На все его опасения ответ будет только один — да! И этим ответом явится Сильвит. Так и скажите ему.
Эльф повернулся и растаял в дымной пелене.
Некоторое время Гарет продолжал стоять неподвижно — испуганный, ошеломленный, разорванный надвое. Он посылал проклятия вслед исчезнувшему Сильвиту, не зная, что предпринять. Продолжать поиски Хельмоса? Или вернуться к Дагнарусу и предостеречь его насчет Сильвита? Эльф объявил, что бежит из Виннингэля. Но верить его словам — все равно что верить, будто потревоженная змея не укусит.
