Книга Гром над Араратом - Григорий Григорьянц

Дом сенатора Марка Тулия Цицерона находился у северных склонов Палатина, близ римского Форума. Цицерон, сенатор, философ и блестящий оратор, часто приглашал в свой дом известных государственных деятелей, политиков и писателей. Вот и сегодня к нему пришли Гней Помпей и Юлий Цезарь. Хозяин дома решил сблизить своего друга Помпея с Цезарем, в котором видел незаурядную личность и перспективного политика.

– Гней, – сказал Цицерон, обращаясь к Помпею, известному магнату и полководцу, – это Юлий Цезарь, единственный сенатор, который поддержал в сенате закон Габиния о передаче тебе чрезвычайных полномочий.

– Цезарь один против всего сената? Смело! – похвалил Помпей.

Цицерон продолжал:

– Закон, конечно, не прошел, но сегодня мы встретимся с людьми, которые нашли способ его провести через народное собрание.

– Великий Помпей! – Юлий Цезарь воскликнул восторженно. – Ты можешь рассчитывать на мою полную поддержку. Ты выдающийся человек, великий полководец, получивший два триумфа. Я голосовал в сенате, и также в одиночестве, за закон Манилия о предоставлении тебе нового командования вместо Лукулла.

– Я польщен, Юлий. – Помпей, надменный, жестокий и корыстный человек, сегодня был снисходителен и великодушен.

– Этот закон, – Цицерон развел руки, – сенат также отклонил. Но решение вопроса найдено! Я вас оставлю на какое-то время, пойду встречу новых гостей.

Цицерон вышел, а два политика продолжали разговаривать.

– Я слышал, ты, Юлий, задолжал ростовщикам много денег? – спросил Помпей.

– Да, я весь в долгах, – грустно сказал Цезарь.

– Я помогу. А если Лукулл будет отозван, а меня назначат на войну с Митридатом, все твои долги будут списаны.

– Гней, как благородно с твоей стороны!

– Цицерон видит в тебе незаурядного человека и хорошего политика, – продолжал Помпей. – Я популярен в армии, ты – среди народа. Мы могли бы объединиться в деле наведения порядка в Риме. Конечно, и глава сената Цицерон мог бы внести свой вклад в общее дело. Как ты на это смотришь?

– Помпей, я думаю, как и ты!

– Цезарь, ты пока играешь малозначительную роль, но поверь, если ты примкнешь ко мне, то станешь важной, если не первой, фигурой в Риме…

– Ну вот, я и вернулся! – улыбался Цицерон. – Гости ждут внизу. Знаешь, Цезарь, я давно связал свою судьбу с судьбой Помпея, и благодаря ему я сенатор. Нам с Помпеем удалось многого добиться для сословия всадников, из которого мы оба вышли.

Помпей с улыбкой обратился к Цицерону:

– Мы уже кое-что обсудили с Цезарем. Мы будем работать вместе. Ну а ты, Цицерон? Ты популярен и талантлив, присоединяйся к нам!

Искушенный в политике Цицерон сказал:

– Мое мировоззрение не позволяет мне нарушать этические правила и традиции сената.

– Но кампания на Востоке принесет большие доходы.

– Я надеюсь на свою долю доходов от этой кампании, – улыбнулся Цицерон.

– Действуя вместе в армии и сенате, среди аристократов и всадников, мы могли бы провести много законов, отвечающих интересам народа, – пытался надавить Помпей.

– Я предан народу и являюсь защитником его интересов, – пафосно сказал Цицерон. – Мое призвание – бороться с коварством тех людей, которые посягают на благополучие народа. Мне не нравится идея возрождения царской власти в Риме – это приведет к полному произволу.

– Никто и не говорит о царской власти, я лишь призываю реформировать устаревшие методы управления страной. – Помпей говорил разочарованно.

– Нет, Гней, я не буду примыкать ни к одной стороне, предпочту остаться верным сенату и идеалам республики. Друзья, прошу за мной!

Они спустились в зал для приемов гостей, где их уже ждали Домиций Агенобарб, патриций, и Гай Манилий, народный трибун.

– О, Цицерон, ты спас меня! – вскричал Манилий. – Твоя речь в суде в мою защиту была неподражаемой. Судьи, по-моему, рыдали.

– Манилий, ты важный для общества человек, и те чудовищные обвинения в растрате средств – ошибка! Друзья, у меня собрались влиятельные и видные люди Рима – Помпей, триумфатор, Цезарь, сенатор, Домиций, патриций, – Цицерон дотронулся рукой до плеча патриция, – и молодой Манилий, пламенный трибун. Нам есть что обсудить!

В дверях появился привратник и выжидательно посмотрел на хозяина.

– О, я совсем забыл! Для вас, друзья, есть сюрприз! – Он кивнул ему.

В зал вошла жена Цицерона Теренция, честолюбивая и властная женщина, имеющая сильное влияние на своего мужа, а за ней шла Преция. Увидев ее, все мужчины инстинктивно подались вперед. Как всегда, эта вероломная разрушительница браков и очень образованная покровительница государственных мужей была обворожительна и неотразима. У гетеры на голове блистал венец, на руке болтался синий бархатный мешочек с завязками, а к груди она прижимала огромное яйцо. Прецию, богиню любви, представлять было не надо, ее знали все.

Теренция, привыкшая к трюкам мужа, молчала, а Преция произнесла:

– Я пришла поблагодарить Цицерона за великолепную речь на процессе против моей главной соперницы в Риме Клодии, сестры жены Лукулла. Эта Клодия погрязла в разврате и пьянстве, у нее связь со своим братом! Соперница устранена, и в благодарность, Цицерон, прими мой подарок! – И она поставила на стол огромное яйцо на золотой подставке.

– Что это, дорогая? – удивился Цицерон.

– Это же драконье яйцо! – сказала Преция, будто это и так все знают.

– Драконье яйцо? – удивился Помпей.

– Мы станем свидетелями появления маленького дракончика? – пошутил Цезарь.

– Ничего подобного я раньше не видел, – искренне сказал Домиций.

– Друзья, – Цицерон стал комментировать, – Преция недавно вернулась с театра военный действий. Она была у Лукулла на передовых позициях, и это ее трофей. Скажи, Преция, Лукулл давно занимается собиранием таких яиц?

– Ну, у него много чего есть необычного: магические книги, кристаллы, лампы, жезлы, талисманы, амулеты.

– И все это он тебе показывал? – громко спросил Цицерон.