Мы пойдем другим путем
Вдохновение выдохнуло и пробурчало:
— Ну ладно, давай еще раз попробуем…
Разбежалось (хотя разбежаться в захламленной мастерской было довольно проблематично) и в стремительном полете попыталось слиться с ясным сознанием поручика Оборжевского, но застряло в складках его причудливого интеллекта.
Поручик аж покачнулся в седле от этого мощного порыва, но усидел. Впрочем, если бы он и упал, то с седлом не расстался — к седлу он надежно был приклеен суперклеем «Момент». Он лишь немного провернулся на вертючем стульчике, к которому седло было приделано, но глаз от монитора не отвел и рук с клавиатуры не убрал.
Так и руки-то у него тоже были этим «Моментом» надежно зафиксированы — для верности, и еще пара никелированных браслетов украшала запястья, а цепочка от них тянулась куда-то под стол.
Поручик Оборжевский заржал и, давясь от хохота, проговорил:
— Ну что? Не выходит? Не выходит каменный цветок, а, Данила-мастер? Творческий запор, да?
Вдохновение сникло и устало опустилось на диванчик: нет, не выходит…
Поручик Оборжевский хотел было приободрить вдохновение, но уже по самые ушки засунул голову в монитор, и оттуда слышалось его заливистое ржание.
Вдохновение погрустило на диване, хотело было убрать остатки дружеского пира со стола, но, уронив пару тарелок и разбив рюмку, бросило это неблагодарное занятие.
Оно наугад взяло книжку из стопки, стоявшей на полу в прихожей. Это был старинный учебник истории, без обложки, истрепанный, с закрашенными фиолетовыми чернилами буквами «О» и портретом Наденьки Крупской с бородой и банданой на голове. Вдохновение открыло наугад страницу и ткнуло пальчиком в первую попавшуюся фразу. «Мы пойдем другим путем» — значилось под пальцем.
«Ленин какой хитрый! — подумало вдохновение. — Пошел другим путем — и нате вам, получилось у него! А я чито сижу? Я тоже другим путем пойду! Что я все в сознание да в сознание? Где мой творческий запал, где изобретательность, наконец?»
Вдохновение покопалось в куче бумажек, выудило несколько цветных ярких листочков, из другой кучи появились ножницы, и работа закипела!
Через несколько минут разноцветные окошки украшали монитор со всех сторон. Уместилось их ровно тринадцать. Монитор был похож на сказочный домик: из всех окошек доносились разные звуки, сиял где-то свет, а в некоторых двигались силуэты за занавесками.
— А мы пойдем другим путем! — напевало вдохновение, пританцовывая и перекатывая во рту вкуснющую шоколадную конфету.
Оборжевский ничего не замечал. Он сидел в других окнах — открытых внутри монитора — там мелькали знакомые страницы Яндекса, ровным серым цветом светился форум, рассыпались в мелкий дребезг квадратики Маджонга, изредка мелькали картинки фотошопа и прыгал по экрану смешной человечек-помощник из офисной программы.
Вдохновение тем временем приделывало к монитору кнопку переключателя — здесь как раз пригодился гигантский тюбик клея «Момент», который валялся на компьютерном столе среди еще доброй сотни других мелочей и крупночей.
ФГУП ФПЦО МОРФ — вдохновение подняло с полу наугад какую-то бумагу, которая оказалась официальным документом, носившим гордое и солидное имя «счет-фактура», а эти загадочные буквы стояли в графе «Поставщик».
— О! Это будет включительная мантра! — Вдохновение от удовольствия захлопало в ладоши.
— Итак, начинаем! — вдохновение вскарабкалось на диванчик, привязав на ручки-ножки золотые конфетные фантики и, громко икнув от волнения, нараспев проорало загадочные буквы, раздув щеки на последней «ф». И произошло чудо! Наклеенные на монитор окошки засветились разноцветными огоньками, послышалась веселая музыка, и голова Оборжевского вынырнула из монитора. Враз отклеились пальцы поручика от клавиатуры, со звоном отщелкнулись браслеты наручников, и отсиженная многомесячным сидением попа приподнялась с седла. Поручик Оборжевский громко ржал! В его белоснежных зубах был зажат сверкающий ДВД-диск. Оборжевский вскочил на ноги, щелкнул каблуками, аккуратно положил диск в прозрачную коробочку, схватил в охапку вдохновение и громко расцеловал в бледные щечки.
— Ура!!! Победа!!! — грохотал он басом сквозь хохот. — А что мы такие бледные? — озадаченно спросил Оборжевский.
— Давно не гуляем, — вдохновение вздохнуло.
— Как это не гуляем? Гуляем!!! — Оборжевский снова весело заржал. — Гуляем!
— А это что? — вдохновение ткнуло пальчиком в коробочку с диском.
— А это — так это то, что сложилось в компьютере, да никак не доставалось — в окно не пролезало. А потом вот что-то щелкнуло, и вдруг все досталось. Это книжки новые — тринадцать штук. Целый год сочинял! А теперь — гулять гулямбу!!!
Оборжевский зазвенел шпорами, заблестел эполетами, загремел ключами, распахнул дверь и бодро запрыгал по лестнице, нежно прижимая к себе вдохновение.
— Ну, куда идем гулять? — хохоча, спросил он.
Вдохновение обрадованно и с восхищением таращилось на Оборжевского:
— Пойдем куда-нить. Впрочем, давай сходим на Красную площадь, к Мавзолею.
— Зачем? — удивленно выпучил глаза Оборжевский.
— Да на Ленина погляжу, — захихикало вдохновение.
Конфета-Поэта
Она считала себя неудачницей. Роскошные мужские тапочки стояли на почетном месте, но надеть их было некому. Ее ветреный приходящий друг Роман любил шлепать по светлым полам босиком, а гостям случайным она тапки эти и не показывала.
Редкий гость Роман сорил фантиками, напевая: «Свежее дыхание облегчает понимание», закидывал в рот пару мятных горошин, она сразу вспоминала, что следует дальше в рекламном ролике, закрывала глаза и подставляла лицо для поцелуя, но он уже шуршал газетой в кресле и мурчал «сердце красавицы…». Она не роптала, она просто тихо грустила, наблюдая в телевизоре жаркие страсти сериалов, соглашаясь внутренне даже на семейные сцены, лишь бы семейные, а с ее ангельским терпением она и не допустит разладов в своей семье.
