— гласил заголовок «Газетт».
Однако к восьми утра первый слой информации оказался затоплен новым потоком сведений. Наиболее уместным было бы сравнение с разливом вулканической лавы.
«ЦЕРКОВЬ НОВОГО ВОСКРЕШЕНИЯ УНИЧТОЖЕНА ВИРУСОМ-УБИЙЦЕЙ: ПО ДАННЫМ ПОЛИЦИИ, ПОГИБЛО БОЛЕЕ 200 ЧЕЛОВЕК»
— трубила «Журналь де Монреаль».
Тороп смотрел на Вакса, на хакеров, подключавшихся к телеканалам, и на изображения, появившиеся сразу на нескольких мониторах.
«Катаклизм. Да, так оно и есть».
48
Если верить схеме развития событий, восстановленной Сыскной полицией Квебека в первые же дни расследования, молодая женщина, уроженка Южной Африки, по имени Мириам Клейн, прибыла в монреальский аэропорт Дорваль из Лондона 17 марта 2014 года, за три дня до намеченного запуска спутника. Сеть камер наблюдения проследила ее до выхода из зала для встреч, где Мириам ожидала группа из трех человек. К Мириам подошла женщина из этой группы и вместе с ней направилась на парковку. Кадры, сделанные последней камерой, позволили идентифицировать машину и ее пассажиров. Упомянутую выше Мириам Клейн встретили двое членов дисциплинарной службы секты, Миссии этического надзора, а также некто Рено Вильяс, известный «ангел Ада».
Мириам Клейн сначала поселили в один из квебекских отелей. Утром 20 апреля за ней приехали какие-то люди. Они привезли ее в дом некой Арианы Клэйтон-Рошет на юге Квебека — на роскошную виллу, возвышающуюся на берегу.
Согласно опубликованным в прессе данным полиции, через сутки после успешного вывода спутника на орбиту на вилле начался большой религиозный праздник. Там собрались двести пятьдесят семь человек — элита церкви, ее высшие сановники, в том числе Леонард-Ноэль Девринкель, основатель и великий кардинал, члены администрации секты — Венца Избранных, хозяйка особняка, представители местной разновидности сената, в их числе некто Дж. Х. МакКуллен, гражданин Канады, и княгиня Александра Робиновская, американка российского происхождения из Сан-Франциско. На церемонии была толпа вооруженных до зубов телохранителей, целая дивизия слуг, а также делегация специально приглашенных руководителей среднего звена, то есть местные кадры, если пользоваться терминологией Торопа. К счастью, все снималось на цифровую видеокамеру. Именно этот фильм и стал важнейшим доказательством для полиции Квебека.
В двадцать один тридцать по таймеру цифровой камеры на балконе появилась Ариана Клэйтон-Рошет вместе с десятком Избранных. Она выступила перед собравшейся толпой с длинной речью, полной туманных пророчеств. В двадцать два тридцать, после целого часа непрерывной болтовни, гости проследовали в большой зимний сад; камера двинулась за ними. Здесь участники праздника в течение часа дегустировали шампанское и печенье на фоне невыносимо напыщенной музыки стиля нью-эйдж. Затем им показали получасовой пропагандистский ролик, где в общих чертах объяснялись суть программы «Омега», необходимость экспансии человечества в космос, перспективность клонирования с учетом бессмертия души. Запуск спутника «Имхотеп» был лишь первым этапом программы. Одновременно началась реализация наиболее авангардистской части проекта — успешная колонизация планет Солнечной системы в рамках миссии «Missionaria ExtraMundi».[162]Это подразумевало проведение фундаментальных исследований в области биологии, которые Церковь наряду с прочими проектами финансировала при помощи специальной подписки, обязательной для всех своих адептов. Фильм завершился кадрами Красной планеты, которая на глазах становилась сначала зеленой, а затем голубой, как Земля. На черном небе, усеянном звездами, появился символ «Missionaria ExtraMundi».
В две минуты первого ночи, через минуту после окончания ролика, Ариана Клэйтон-Рошет появилась у входа в «зимний дворец» — огромный сад под крышей в неоегипетском стиле. Она появилась в пышном белом с серебром одеянии, как все женщины, входящие в состав Венца, в портшезе с головами сфинксов, который несли четверо юношей в монашеских плащах с капюшонами. Следом двинулся Круг Избранных на роскошных колесницах, покрытых белой и золотой тканью, с гербами в виде звезд с семью лучами. Каждую колесницу тянули шесть мужчин и шесть женщин в монашеских одеяниях. Затем показался сам великий гуру — на троне, достойном фараона, который несли семь мужчин и семь женщин с наголо обритыми головами. Эти люди входили в состав его преторианской гвардии, о чем свидетельствовали их девственно-белые туники.
Великий Совет занял места на трибуне, под огромной золотой звездой.
В центре трибуны на троне восседал Девринкель. Он начал речь, которая длилась почти три часа. Соперничать с ним мог бы только Кастро.
В три часа десять минут ночи появилась пара в ритуальных одеяниях — мужчина в белом и золотом, женщина в белом и серебряном. Они предстали перед трибуной, где разместилась вся многочисленная компания. Пара сопровождала Мириам Клейн, одетую в белое платье с бирюзовыми звездами. Единственное, что можно было понять на таком расстоянии, — то, что она была примерно на шестом месяце беременности. Мужчина и женщина делали свое дело как настоящие профессионалы, как обычные телеведущие. Они явно отрепетировали небольшое шоу и передавали друг другу слово непринужденно и с огоньком. Мириам была представлена как «друг нашей Церкви, пожертвовавшая своим телом ради высшей цели». Мириам Клейн улыбнулась. Ее спросили о возрасте и месте рождения и протянули микрофон. Сначала все шло нормально, но затем настал момент, когда Мириам должна была произнести несколько стандартных фраз, обратившись к людям на трибуне.
И тут ситуация вышла из-под контроля.
Мириам Клейн начала говорить о жертвах, которые приносят первопроходцы. Значение этих людей ничтожно по сравнению с величием дела, ради которого они не жалеют себя, и так далее. И вдруг она запнулась на середине предложения.
Почувствовала головокружение. Несколько раз повторила: «Боже мой, кто я, что со мной?!» — и выдала совершенно непонятный набор слов. Было видно, как она дрожит, ее трясло, как эпилептика. По залу прокатилась волна паники. На сцену выскочили люди из службы безопасности. Следом прибежал какой-то человек с медицинским чемоданчиком.
Затем события стали развиваться стремительно. Охранники пятятся, хватаются за рации, врач тоже отступает, сидящие на трибуне вскакивают, долгий возглас изумления под сводами гигантской оранжереи.
Инцидент очень быстро перерастает в катастрофу. Первыми оседают на пол ведущие, за ними настает очередь врача и ближайших охранников. Все валятся с ног прямо на месте или, шатаясь, тычутся во все стороны, как слепые. Многие Избранные на трибунах тоже чувствуют недомогание. Сановники и слуги падают без сознания под бесстрастным оком камеры. Смятение толпы достигает пика, люди стонут, кричат, вопят.
Некоторые попытались покинуть зал. Так поступили Девринкель, Клэйтон-Рошет, горстка Избранных и несколько охранников. Всех их позже найдут мертвыми внутри огромного дома или на террасе со ступенями из каррарского мрамора. Некоторые тела валялись среди грязного подтаявшего снега.
