королеве Марии».
– Что же, конец ее жизни был лучше, чем сама жизнь. Пусть Бог простит Марию, – с чувством сказала Елизавета. – Однако я поняла, что зря казнила ее, – прибавила она через мгновение. – О, нет, я не жалею, что отняла у нее жизнь – я жалею, что дала ей бессмертие! Дворяне сочувствовали ей, подумать только! А меня, значит, осуждали? Вот оно, людское непостоянство: пока Мария была жива, ее проклинали и требовали, чтобы я расправилась с ней, но когда я пошла навстречу чаяниям моего народа, проклинать стали меня. Но ничего – впереди у нас война с Испанией, и если, даст Бог, мы победим, я верну себе народную любовь.
– Да, ваше величество, – безучастно кивнула Джейн.
– Что-то ты сегодня грустная, моя милая, – посмотрела на нее королева. – Все горюешь о своем Энтони? Он не заслуживает этого: он был авантюристом и преступником. Рано или поздно этот Энтони сложил бы голову, и хорошо, что это произошло до того, как он на тебе женился. Разве такой жених тебе нужен? Мы найдем тебе кавалера при дворе, – знатного, красивого, с богатством и положением, – и скоро ты позабудешь Энтони!
– Мадам, прошу вас, отпустите меня в ваши заокеанские владения! – глаза Джейн наполнились слезами. – Скоро в Америку отправляется корабль.
– Что ты, дорогая, – Елизавета погладила ее по щеке. – Все пройдет. Не надо совершать необдуманных поступков.
– Нет, мадам. Я решила служить Богу, ему одному, – вздохнула Джейн. – Отпустите меня в Америку, ваше величество.
– Но там живут дикари, а мы отправляем туда каторжников. Как же ты будешь среди них?
– Я буду нести им слово Божие, мое место среди них, – сказала Джейн. – Отпустите меня, мадам.
– Ну, не знаю, не знаю, – проговорила Елизавета с большим сомнением. – Я подумаю… Ступай, отдохни, мы после поговорим об этом.
* * *
…И она предает меня, – сказала Елизавета, оставшись в одиночестве. – Неужели мой удел – быть преданной теми, кто близок мне? Я пришла в этот мир, когда он пошатнулся, когда перестала цениться жизнь человеческая, когда подлость и обман сделались всеобщим правилом существования, а честь и порядочность подверглись осмеянию.
По мере моих слабых сил я старалась восстановить божий порядок в своей стране, – и что я получила? Меня называют великой правительницей, мне воздают невиданные почести, но все это лишь для того, чтобы спрятавшись в моей тени, продолжать творить подлости. Я обязана быть сильной, сильнее мужчин, но ведь женщина должна быть слабой, чтобы не перестать быть женщиной, а у меня отняли это право. Кто помнит, что я женщина – женщина, которая хочет любить и быть любимой?
А когда меня уже не будет, годы моей жизни будут измерять лишь моими королевскими деяниями. Глядя на мой портрет, потомки скажут: «Вот она какая была, Елизавета, королева Англии», – и никто не вспомнит просто Елизавету, дочь несчастной Энни Болейн, казненной по приказу своего мужа!..
