прошу меня положить над нашим окопом для пользы его укрепления, но только лицом к врагу, как положено русскому солдату. И тоже в полной форме… Писал самолично, по доброй воле, в чем и подписываюсь своею рукою. Кузьма Феофанов». Командир роты в своем заявлении писал: «Замполиту, а также командиру первого взвода лейтенанту Т. Симонову. В случае моей смерти прошу положить мое тело на бруствер. Повторяю приказ – “Стоять насмерть! Назад ни шагу!”»[855].
Таким образом, в этой роте 70 погибших в боях с фашистами продолжали оставаться в строю. Из этого следовало, что мертвые вместе с живыми красноармейцами являлись участниками боевых действий. Переживая прочитанное, командующий фронтом дал указание всех посмертно наградить орденом Красной Звезды, похоронить в братской могиле и сообщить семьям о мужестве их мужей и сыновей[856].
Занимая ответственные командные должности, Л. А. Говоров не считал себя достойным находиться в рядах коммунистической партии, хотя ему не раз предлагали и советовали. Он понимал, что звание коммуниста ему еще надо заслужить. Он был не только требователен к другим, но прежде всего к самому себе. Однако в труднейшее время блокады Ленинграда генерал Л. Говоров все-таки решил организационно скрепить свою жизнь и военную службу с партией. 1 июля 1942 г. он подал заявление в партийную организацию штаба Ленинградского фронта, в котором писал: «Прошу принять меня в ряды Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), вне которой не мыслю себя в решающие дни жестокой опасности для моей родины». Первичная парторганизация приняла его кандидатом в члены партии.
13 июля 1942 г. Центральный комитет ВКП(б), в порядке исключения, принял решение о приеме командующего войсками Ленинградского фронта генерал-лейтенанта артиллерии Леонида Александровича Говорова в члены партии без прохождения кандидатского стажа.
8 августа секретарь Смольнинского райкома партии Павел Васильевич Кузьменко в присутствии членов Военного совета и бюро райкома вручил Л. А. Говорову партийный билет за № 4608576. В своем письме жене Лидии Ивановне от 16 августа генерал писал: «Ты знаешь, какое значение я придавал званию члена партии. Сейчас я завоевал право на это звание, лично удовлетворен, и ты понимаешь, как это помогает моей работе… Настроение у меня боевое, впереди большие сражения, нужно много сил, но мы все-таки победим. На мне ответственность за Ленинград, и я не отдам его врагу, ибо побежденным бывает только тот, кто сам признает себя побежденным…»[857]
В этих словах – живой Говоров, его душа, его характер. Жизнь не баловала Леонида Александровича. Но как бы ни складывались обстоятельства, он не падал духом, верно служил партии и народу в годы Гражданской войны, в годы мирного строительства, в период Великой Отечественной войны. В Центральном комитете партии, в Государственном Комитете Обороны и в Ставке знали: если что-то поручено Говорову – он выполнит[858].
Весть о вступлении командующего фронтом в ряды коммунистической партии в столь напряженный период битвы с германскими войсками, осаждавшими Ленинград, у защитников города вызвала не просто уважение к Л. А. Говорову, но и гордость за него, как патриота, принявшего на себя огромную ответственность за судьбу сражающегося города. Смерть выкашивала из рядов воинов и рабочих лучших людей партии, тех, кто смело сражался на передовой, кто стоял у станка и создавал оружие для фронта. На смену им приходили новые партийцы – солдаты и рабочие, вступившие в партию членами и кандидатами. Во втором полугодии 1942 г. городская партийная организация потеряла 3207 коммунистов, а вступили в партию 1837 новых членов и 8650 кандидатов[859]. В этом была сила ленинградского духа и твердое желание выстоять и победить.
Генеральный штаб Красной армии предупреждал командование Ленфронта о том, что в германских высших военных кругах готовится план наступления на Ленинград, для этого они начали создавать ударную группировку в районе Мги и Тосно. Для того чтобы отвлечь часть сил противника, сосредоточенных в этом районе, в период с 20 июля по 2 августа 1942 г. была проведена Старо-Пановская операция. Генерал-лейтенант Л. А. Говоров неоднократно бывал на участке 42-й армии, которая занимала рубеж в районе Урицка. Первые выезды Говорова на боевые позиции армии были как бы ознакомительные. Ему хотелось самому на месте увидеть систему обороны боевого рубежа армии, его особенности, а также силы противника. Но главное – дать оценку готовности войск армии к активным боевым действиям.
В поездку с собой Л. Говоров брал кого-то из представителей конкретных видов и родов войск фронта, а также штабистов для нанесения на карту наиболее важных боевых объектов врага. В одной из поездок он дал устное приказание командующему 42-й армией генерал-лейтенанту И. Ф. Николаеву о подготовке наступательной операции в районе Урицка – Старо-Паново. В штабе фронта началась разработка операции с целью овладения Старо-Паново и восточным берегом р. Дудергофки.
План предусматривал мощную десятиминутную артподготовку и сильное авиационное обеспечение. Знание переднего края врага, состояние его мощных укреплений требовало применения артиллерийских снарядов большой разрушительной силы. Встречи Л. А. Говорова с конструкторами и разработчиками взрывчатых веществ позволили найти нужное решение. В Ленинграде были сконструированы и изготовлены тяжелые фугасные реактивные снаряды с турбореактивными двигателями М‑28. 20 июля в 8:00 192 таких снаряда (более 15 тонн взрывчатки) накрыли в Старо-Паново войска противника.
Первыми атаковали вражеские позиции подразделения 141-го полка, но, встреченные сильным пулеметным огнем, вынуждены были залечь. На помощь этому полку был направлен батальон 52-го полка полковника Красноперского, который стремительной атакой захватил Старо-Паново и ворвался в Урицк. Не сумев закрепиться, по приказу командира 85-й дивизии Лебединского он вынужден был отойти. Попытки 23 июля повторно овладеть Урицком успеха не имели. Случай с Лебединским показал, что командиры дивизий не умеют тактически грамотно оценивать сложившуюся боевую обстановку и развивать полученный успех. В то же время войскам 42-й армии удалось закрепиться в восточной части Старо-Паново, на восточном берегу р. Дудергофки, захватить первые траншеи противника у ст. Лигово и на восточной окраине Урицка. Территориальный успех этой операции был незначителен, но моральное значение этого достижения было велико. У врага была отвоевана территория, за которую шли ожесточенные бои в сентябре 1941 г. Немецкие солдаты и офицеры, взятые в плен во время этой операции, были проведены по улицам Ленинграда[860].
С 23 июля по 4 августа войска 55-й армии в районе Путролово и Ям-Ижоры провели также операцию с целью расширить освобожденную от врага территорию. Достичь больших успехов здесь не удалось, но удар, нанесенный противнику, был значителен, и тот на какое-то время отказался от своих наступательных действий. Действительно, успехи войск Ленинградского фронта на этих направлениях вынудили
