— Больно. Рука… и голова… — Он смотрел перед собой затуманенным взглядом. — Умер?
— Кто умер?
Он наконец увидел ее, хотя и смутно.
— Я… я думал… не знаю. — Он снова закрыл глаза, из-под ресниц выступили слезы. — Я убил наставника Пориона.
— Не думай об этом сейчас.
— Не дать ему спать, — сказал Мэти. — Он будет… — Колдун жестами изобразил рвоту. — Не спать, пока солнце опять не заходить.
С помощью Мэти Тамир подняла Ки повыше, подложив под его голову тюк. Его почти сразу начало рвать. Тамир схватила чей-то шлем и подставила под его подбородок, пока Ки не выбросил все то небольшое количество пищи, которое съел за последнее время.
— Отдыхать, — приказал ему Мэти, когда Ки бессильно повис в руках Тамир. — Ты поправляться теперь.
— Как мне отблагодарить тебя? — спросила Тамир.
— Держать обещание, — ответил Мэти. — И дать мне играть для тебя. Лхел велеть.
— Я же сказала тебе, мне это не нужно.
Мэти схватил ее за колено, его темные глаза вдруг стали страшными.
— Ты не знать. Я знать! Лхел знать! — Он протянул руку и грубо схватил ее между ног. — Ты еще связана с демон здесь!
Тамир гневно оттолкнула его руку, но в это самое мгновение она внезапно испытала сильное, напугавшее ее ощущение, что у нее два тела — ее собственное и Тобина.
— Это покончить с магия, — пообещал Мэти, как будто понял, что с ней произошло. — Очисти себя.
Очисти. Да, она этого хотела. Подавив опасения, Тамир кивнула.
— Что я должна делать?
Мэти передвинулся, положив конец поющего посоха рядом с ее ногами.
— Просто сиди.
Закрыв глаза, он заиграл низкую, пульсирующую мелодию. Тамир напряглась, ожидая, что вот-вот вспыхнет огонь, который сожжет ее второе тело…
Но на этот раз все было по-другому.
* * *
Лхел сидела вплотную к Мэти и нашептывала ему на ухо, подсказывая, что он должен найти. Он ведь распутывал женские чары, и ему следовало быть очень осторожным, чтобы не повредить то, что должно было остаться.
Рядом с Тамир сидел Брат, но смотрел он не на девушку, а на Лхел.
Мэти заиграл песню воды, но теперь мелодия изменилась. Мэти знал эту песню, она была первой, которую он сыграл на Временном. Ныне песня показывала ему толстую, перевитую пуповину, что связывала брата и сестру. Мелодия рисовала призрачные очертания юношеского тела, которое упрямо цеплялось за девушку, как лохмотья сброшенной змеиной кожи. Между бедрами девушки все еще болталась ненужная тень пениса. Повинуясь песне Мэти, последние клочки призрачного тела осыпались, оставляя лишь чистую живую плоть.
Песня змеиной кожи — так он назовет эту мелодию, если когда-нибудь ему придется играть ее снова. Мэти мысленно поблагодарил Лхел.
Пуповина, соединявшая Тамир с ее братом, была жесткой, как старый корень, но песня прожгла и ее. И пуповина упала между ними, рассыпавшись в хлопья пепла.
«Теперь уходи», — мысленно прошептал Мэти Брату.
Краем глаза он видел, как Лхел встала и взяла дрожащий призрак юноши за руку.
— Оставь эту жизнь, дитя, она все равно никогда не была твоей. Тебе надо отдохнуть перед следующей жизнью.
Лхел обняла бледную фигуру. Еще мгновение юноша цеплялся за колдунью, как живой, потом вздохнул и исчез.
— Ты хорошо потрудился, — прошептала Лхел. — Теперь они оба свободны.
Но Мэти видел еще одну темную нить, соединявшую Тамир с неизвестным призраком за стенами шатра. Он заиграл песню ножа и освободил темноглазого мертвеца, чтобы и тот смог обрести покой.
И еще одна, очень старая нить уходила из сердца Тамир далеко в прошлое. Мэти мысленно коснулся ее. На другом конце грубой нити таился гневный мятущийся дух. Мать.
— Обрежь эту связь, — услышал он шепот Лхел.
Мэти так и сделал и услышал вдали короткий скорбный крик.
Вокруг Тамир оставалось и множество других нитей, связывавших ее с разными людьми. Одни связи были добрыми. Другие причиняли боль. Но самой сильной была связь между Тамир и тем юношей, которого она сейчас обнимала, и эта нить была яркой, как молния.
Лхел коснулась сверкающей нити и улыбнулась. Тут чары Мэти были не нужны.
Излечив сердце девушки, Мэти сыграл песню, изгоняющую боль ее ран, потом обратил взор на красный ночной цветок ее утробы. Связующая магия Лхел не проникала на такую глубину. Несмотря на узкие бедра и маленькие груди, утроба была хорошо сплетена, колыбель будущей жизни ждала, когда ее наполнят. Поэтому Мэти не стал играть песню для нее, а сыграл для костей и сочленений таза, чтобы детям Тамир легче было выбираться на свет, когда придет время.
И только когда он полностью завершил работу, он заметил, что Лхел исчезла.
* * *
Тамир могла лишь удивляться тому, как странная музыка Мэти успокаивала ее. Вместо того ледяного ползучего ощущения, которое она испытывала рядом с Нирином, или головокружительного воздействия чар Аркониэля она чувствовала лишь нежное тепло. Когда оо-лу Мэти умолк, Тамир вздохнула и открыла глаза, и ей показалось, что она выспалась и отдохнула, как никогда.
— Это все?
— Да. Теперь ты — только ты, — ответил Мэти, похлопывая ее по колену.
— Как ты себя чувствуешь? — выдохнул Ки, пристально всматриваясь в нее, словно ожидал, что она изменится внешне.
Несколько мгновений Тамир сидела неподвижно, углубленная в себя. Да, что-то изменилось, но она пока не могла определить, что именно.
— Спасибо, — негромко сказала она наконец. — Я многим тебе обязана.
— Держи обещание и помни Лхел и меня.
Мягко улыбнувшись на прощание, Мэти встал и вышел из шатра.
Оставшись наедине с Ки, Тамир поднесла к губам его здоровую руку и поцеловала, и на ее глазах снова выступили слезы.
— Ты чуть было не нарушил свою клятву, негодяй, — с трудом выговорила она.
— Я? Нет! — Ки осторожно рассмеялся.
Он надолго замолчал, рассеянный взгляд его устремился к теням под крышей шатра. Тамир испугалась, что он вот-вот заснет, но вдруг пальцы Ки крепко, до боли сжали ее руку.
— Проклятый Корин! Я не мог добраться до тебя!
— Ты успел, Ки, и он чуть не убил тебя.
— Нет… Я видел… — Ки закрыл глаза и поморщился. — Потроха Билайри!
— Что такое?
— Я опоздал… в самую важную минуту меня не было рядом с тобой!
— Нет. — Она наклонилась ближе к нему. — Если бы не ты, он бы убил меня.
— Я не должен был допустить… — Ки вздрогнул всем телом. — Не должен был. Но что… — Он зажмурился, потом вдруг глаза его широко открылись. — Ты его убила?
