Надо помнить, что гайдамакам была обещана в Проскурове кровавая потеха над евреями в продолжение трех дней. Но опыт первого, субботнего дня, очевидно, превзошел ожидания самого Семосенко и Киверчука. Решено было поэтому в Проскурове резню приостановить. Но в то же время гайдамаки, отведав еврейской крови, разохотились и проявили волю к дальнейшей резне. Не так-то легко, по-видимому, было их остановить…»
Это самый знаменитый случай. Но вообще-то их было множество.
Правительство УНР вроде бы отмежевывалось от подобных действий. 10 апреля 1919 года начальник Главного управления войск Украинской Народной Республики наказной атаман Мельник издал приказ: «Всех, кто только будет проводить погромную агитацию между казаками, задержать и немедленно предать чрезвычайному суду».
«…Приказываю провокаторов немедленно расстреливать, уведомив об этом население. В таких случаях необходимо проявлять твердость и решительность, расправляясь с провокаторами по законам военного времени».
Правительство УНР выделило 20 миллионов гривен в помощь еврейскому населению, пострадавшему от погромов.
Именно на основе этих телеграмм апологеты Петлюры утверждают, что он был против погромов. Да только вот ведь какое дело: приказы-то отдавались — но к ответственности не был привлечен никто. Ни атаман Семосенко, ни даже кто-либо из его помощников, которых можно было бы зачислить в стрелочники. Причина здесь очень проста. Петлюра не мог позволить себе ссориться со своими «полевыми командирами». Он прекрасно помнил атаманов Григорьева и Зеленого. Другие тоже могли в любой момент переметнуться к кому-нибудь (благо выбор имелся) или перейти в «свободное плавание».
Заметим, что от красных разные командиры тоже неоднократно откалывались или перебегали к противнику. Но у большевиков хватало сил и решимости гнуть свою линию.
Между молотом и наковальней
После ухода из Киева под контролем Петлюры оставалась фактически территория одной губернии. Но не было бы счастья, да несчастье помогло — он наконец-то смог наплевать как на Директорию, так и на всех остальных политиков. Справляться с полевыми командирами от этого легче не стало, но хотя бы меньше болтунов путалось под ногами.
Петлюра направил странам Антанты ноту о вступлении Украинской республики в «общую борьбу против большевизма до победы». Целью этой борьбы он считал «сохранение нашей независимости».
Французы были не против. Но только вот украинскую независимость они представляли по-своему…
«Еще 17 февраля Петлюра направил декларацию французскому командованию в Одессу, в которой просил помощи у Антанты "для освобождения нашей украинской нации и восстановления украинского государства". Через 11 дней пришел французский ответ, в котором командующий д'Ансельм заявлял "правительству украинской зоны" о своей готовности предоставить помощь УНР при условии отставки из Директории Петлюры и Андриевского и принятии руководством УНР таких условий, как: контроль Франции над финансами и железными дорогами Украины, подчинение украинских войск общему командованию Антанты, подписание общего военного договора между Антантой, Деникиным и Директорией, назначение новых членов Директории только с одобрения французов. При выполнении этих условий французы обещали украинцам "устроить" союз с Польшей, Румынией, военную и материальную помощь, помощь в признании украинской делегации на мирных переговорах в Париже».
(В. Савченко)
Если такое называется «независимостью», то что же тогда колония?
Впрочем, вскоре все это стало неактуальным. 6 апреля Одесса была взята красными (точнее, Григорьевым), и французские колониальные игрища накрылись.
В середине марта петлюровцы даже предприняли контрнаступление — и удачное. Красным удалось остановить их в 30 километрах от Киева. Однако ничего путного из этого не вышло. Как часто бывало на Гражданской войне: стремительный прорыв, контрудар врага — и столь же стремительное отступление.
27 марта Антонов-Овсеенко телеграфировал главкому: «…нами прорван центр противника, захвачены 5 штабов дивизий, штаб корпуса, 200 орудий, 100 бомбометов, до 1000 пулеметов, оторванный правый фланг противника почти окружен…»
Красные снова двинули. Петлюровская армия оказалась расколотой. Штабы и часть сил находились в Ровно, другая часть перешла на территорию Галиции.
С Галицией вообще было интересно. Так называлась бывшая территория Великого княжества Литовского, которая до 1918 года находилась под властью Австро-Венгрии. С распадом австрийской империи в восточной Галиции (территория сегодняшних Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской областей Украины) начались разборки между поляками и украинцами. Итогом было провозглашение 13 ноября 1918 года во Львове Западноукраинской народной республики (ЗУНР). Президентом ее стал Е. Е. Петрушевич. Тогда же у нового государственного образования появились и вооруженные силы — так называемая Украинская Галицкая армия (УГА), основой которой послужил австрийский корпус сечевых стрельцов. Забавно, что в момент создания республики правительство ЗУНР контролировало менее половины своей столицы. Дело в том, что большинство населения Львова составляли поляки, а они ЗУНР в гробу видали. Через неделю подоспели польские войска — и руководство ЗУНР бежало в Тернополь.
1 декабря 1918 года два украинских государства подписали договор об объединении. Петрушевич вошел в состав киевской Директории.
Однако на деле объединение было чисто формальным. Галицкая армия находилась на остатках своей территории. Ей приходилось воевать с поляками.
В апреле 1919 года отношения Петрушевича и Петлюры испортились. Дело в том, что, несмотря на критическое положение УНР, в ней кипели политические страсти. Петлюру пытались сместить, а лидер ЗУНР заговор поддерживал. Головному атаману удалось разобраться с путчистами, но легче от этого не стало, потому как подоспели поляки, которые сильно врезали петлюровцам. (Поляки и войска УНР соприкасались севернее Галиции.) А красные в это время подсуетились и захватили Ровно.
В июне петлюровцы были вынужден уйти на территорию ЗУНР, от которой, впрочем, тоже мало что осталось по причине наступления поляков.
«…Пришло "вагонное" существование, шатания по станциям, местечкам, без прибежища, без порядка, без войска, без территории и с врагами со всех сторон. Были моменты, когда под властью украинского атаманско-"социалистического" правительства было только несколько верст железной дороги, занятой правительственными вагонами, в которых жили правительство, партии, чиновники и "войско". Что-то похожее на цыганский табор… Директория живет в вагонах, вокруг которых горы нечистот, мусора, грязи. Министры ругаются, грызутся, жалуются, арестовывают друг друга. Войска нет, только одни штабы и атаманы во главе с "Головным атаманом" — "балериной". Этот смешной, вредный для нашего движения человек не остановится ни перед чем, покуда есть хоть пядь территории и два-три человека, перед которыми он может грациозно позировать, тогда он чувствует себя при деле».
