Похоже, мы сделали то, что от нас хотели.
— Подарок от Великого дракона? — предполагает Элор.
Звучит совершенно невероятно, но…
— Мне кажется, — растерянно произношу я, — нам надо сначала телепортироваться не к гостям.
— Да ладно, — Элор обнимает меня за плечи, опять щекочет мехом спину. — Там Валерия будет. Правда, не знаю, она первая на свадьбе погуляет или сначала Арена отпустит, но, в любом случае, она Видящая, у неё проконсультируемся, что это такое.
Он сжимает маленький кубик в кулаке. Улыбается мне:
— Идём?
Мысленно спрашиваю у храма, что всё это значит, но ответа нет. Непонятно, всё слишком непонятно, но… действительно, следует проконсультироваться с Валерией. Да и решать эту загадку можно не сразу.
— Идём, — соглашаюсь я.
По вогнутому полу мы поднимаемся к выходу. На площадке останавливаемся окинуть взглядом долину. Элор неохотно отпускает мои плечи, чтобы коснуться метки и предупредить о нашем возвращении. Снова улыбается и, убрав кубик за пояс, активирует телепортационное заклинание.
Вокруг нас взметается тёмно-серое, почти чёрное пламя.
Испугаться не успеваем: нас всё же выбрасывает в парк нашего собственного дворца, оформленного в оркском стиле, к гостям, охнувшим от вида необычного пламени.
Мы должны показать запястья с брачными узорами, но теряемся.
Вместо радостных поздравлений все удивлённо смотрят на нас.
Элор, немного всполошённый странностью огня, выдаёт:
— Ну что, не ждали? А мы пришли.
Следом улавливаю вспышку его тревоги, и Элор выдёргивает из-за пояса кубик — увеличившийся втрое кубик. И кубик продолжает расти, светлые узоры на нём мерцают, тёмный фон переливается. Очень быстро кубик увеличивается до размера головы, растёт дальше, и Элор бросает его на землю.
Куб бахается на газон, проминая его, словно весит прилично. Элор потряхивает рукой.
А куб растёт и растёт, всё продавливая землю.
И теперь, видя его в таком размере, я осознаю, что он похож на родовой артефакт: та же форма, похожие на магические печати узоры. Только размер маловат… пока.
В толпе поднимается гомон — не я одна увидела это сходство.
Взяв за руку, Элор отводит меня на шаг, другой.
Увеличивающийся куб закрывает от нас часть гостей.
И он действительно дорастает до размера родового артефакта.
Внутри всё вздрагивает — и у меня, и у Элора. Оставленная им метка горит огнём, и моя метка на Элоре тоже.
Я поднимаю руку: золотой герб Аранских частично темнеет. Он растекается, меняя форму. Вместо короны, поддерживаемой медведями, на коже проступает чёрный меч с узорным клинком, с одной стороны меча золотое драконье крыло, с другой — серебряное. На фоне тонкой линией вырисовывается пирамида… могилы Нергала. И получается, будто меч рассекает её пополам. А узор на клинке — это буквы…
«Сиаран».
В немом изумлении демонстрирую обновлённую метку Элору.
Он несколько мгновений разглядывает изображение, потирает скрытое меховым плащом бедро и выдаёт:
— Свою проверять прямо сейчас не буду. А то решат, что я кому-нибудь в любовники прошусь.
У меня дёргаются уголки губ, но я сохраняю серьёзное выражение лица. А Элор выглядывает из-за чёрного с серо-металлическими узорами куба:
— Ва-а-алерия! Ты здесь? Вы не подумайте чего плохого, но, кажется, нам нужна консультация Видящей!
С той стороны выглядывает Карит: глаза просто огромные от изумления, лицо бледноватое:
— Она пошла с племянниками познакомиться.
Мы с Элором переглядываемся. Берёмся за руки. Нас охватывает тёмное пламя, чтобы молниеносно перекинуть в нашу же гостиную.
Здесь ярко горят магические сферы. При нашем появлении сидящие в манеже Ринарр и Эйрран радостно улыбаются, оставляют в покое превратившуюся в мохнатый канат Многоликую.
Две няньки — Ланабет и Шадари — и Валерия стоят возле манежа. Последняя держит в руках яркую коробку с бантом. При нашем появлении оглядывается: глаза большущие, зрачки расширенные.
Взгляд скользит по нам, уходит в сторону, упираются в стену — с той стороны остался куб, так похожий на родовой артефакт.
Торопливый стук — и в комнату вваливается Карит, за ним — Ранжер, Видар. И вот мы все смотрим друг на друга широко распахнутыми глазами.
— Какая магия у детей? — спрашиваю я удивительно ровным для такой ситуации голосом.
— Они… они… — Валерия снова оглядывается на улыбающихся малышей. — Они менталисты. Оба.
— А вы мне их исследовать дадите? — заглядывает в гостиную Линарэн, но я телекинезом выталкиваю его вместе с механическими пауками и захлопываю дверь.
Карит, Ранжер, Ланабет и Видар смотрят на Элора. Ждут его реакции на невероятное по сути заявление. И на их вытягивающихся лицах — сплошное непонимание.
Потому что Элор, узнав о принадлежности детей к ненавистным вроде бы менталистам, улыбается.
Потому что он после этого сногсшибательного известия доволен.
Счастлив!
«Детей от других драконов у тебя не будет никаким образом, — радостно сообщает мне Элор мысленной речью. — Извини, сразу Сиаран и Сирин для Эёрана многовато будет, одних Сиаранов хватит: вполне достаточно одного рода драконов-менталистов».
М-м…
Мысли не хотят укладываться. Почти страшно поверить в невероятное, но… но…
Великий дракон, видевший меня, последнюю, не позволил оставить Эёран без драконов-менталистов.
Сиаран, может, звучит не так элегантно-изящно, как Сирин, но меня устраивает.
Я смотрю в золотые счастливые глаза Элора, ощущаю его великое облегчение от того, что не надо меня ни с кем делить.
Меня это устраивает. Более чем.
* * *
Оркские танцы с бубнами должны были придать нашей свадьбе оригинальность, к которой стремится каждый из правящих драконов. Но и без этих изысков мы с Элором переплёвываем по оригинальности вообще всех: никто раньше на свадьбе не получал подарки от Великого дракона, тем более — не обзаводился новым собственным родовым артефактом.
На фоне официального объявления об этом как-то теряются стандартные пожелания гостей.
Огороженный стойками с серебряными канатами куб вызывает всеобщее любопытство и желание подойти поближе, рассмотреть светлые узоры на тёмном фоне. Этот тёмный фон своими разноцветными отливами напоминает о том странном блеске, что я сквозь слёзы заметила на чешуйках наших малышей.
Обычно родовые артефакты имеют цвет стихии или бронированной чешуи, а этот — странный, непонятный. И гости никак не могут перестать это обсуждать:
