что на встрече прогремит взрыв. Угроза, естественно, поступила от анонима. В большинстве случаев такие люди – просто трусы.
Предполагаю, что причиной этого предупреждения был тот факт, что я всегда открыто высказывала свою позицию по расовому вопросу, а человек без имени и лица решил, что мои слова не должны быть услышаны. Но я все равно туда поехала. Встреча началась и, несмотря на слухи, посетителей оказалось много. Едва я собралась начать речь, как кто-то подошел к микрофону. Полиция Сент-Питерсберга приказала всем покинуть здание и отойти на несколько кварталов на время поиска бомбы.
Я предполагала, что после этого люди разойдутся по домам, поэтому была рада и удивлена тому, что все они меня ждали и вернулись дослушать, когда объявили, что в здании безопасно. Но больше всего меня тронула галантность маленькой южанки, сидевшей в первом ряду. Редактор одной местной газеты с гордостью сказал мне, что она его мать. Когда ее попросили уйти, она категорически отказалась.
«Если меня здесь сегодня и взорвут, – заявила она, – то это произойдет в такой компании, лучше которой не придумать».
Собрание продолжилось, и я произнесла речь. Все ушли тихо и спокойно, без происшествий. Я утвердилась во мнении, что люди не уведомляют заранее, когда действительно намерены что-то сделать.
Несколько месяцев спустя, в разгар политической кампании, я должна была выступить перед аудиторией школьных учителей в Индианаполисе. Когда я добралась до города, меня предупредили, что в старом здании скинии, где и планировалось выступление, будет мало людей, потому что несколькими днями ранее местная газета опубликовала статью на первой полосе с призывом к учителям бойкотировать мою лекцию. Очевидно, в редакции посчитали, что люди разумнее голосуют на президентских выборах, когда знают только одну версию истории. Однако, поскольку моя речь касалась иностранных дел и позиции Америки в мировом лидерстве и не затрагивала кампанию, суть этой статьи оказалась не особенно уместной.
К моему великому удовольствию, в то утро меня слушали десять тысяч учителей. В зале были заняты даже стоячие места. Мне кажется, свободных граждан, как показывают эти два инцидента, не так легко принудить, как хотелось бы верить некоторым людям.
Усвоили ли этот урок автор статьи в индианаполисской газете и анонимный торговец угрозами, я не знаю. Но сдается мне, что господин Хрущев во время своего второго и довольно бурного визита в Соединенные Штаты, должно быть, понял, что угрозы зачастую оказываются неэффективны. Во время этого визита он потерпел два крупных поражения в Ассамблее ООН: первое, когда азиатско-африканская резолюция в поддержку действий Генерального секретаря Хаммаршельда в Конго была принята без советских поправок, а второе – когда делегата от Ирландии избрали председателем Генеральной Ассамблеи вместо делегата от Чехословакии.
Интересно, понимают ли жители этой страны, насколько выдающейся была вся эта ситуация? Господин Хрущев прибыл во всеоружии, привезя с собой глав государств-сателлитов, как будто они привидения, которыми собираются пугать детей. Его единственным новообращенным сторонником, по-видимому, был премьер-министр Кубы Фидель Кастро.
Целью господина Хрущева было не что иное, как полное уничтожение ООН, чего он смог бы добиться, будь приняты его предложения о смещении мистера Хаммаршельда с его поста, о переносе штаб-квартиры ООН в другую часть мира и о создании руководящего совета из трех человек. Если бы он добился успеха, то единственный механизм, который помогал бы сохранять мир во всем мире, оказался бы бессилен.
О том, какой огромной потерей, каким катастрофическим поражением для мира, взаимопонимания и стабильности могло бы стать это событие, свидетельствует то, что в наши дни происходит в Организации Объединенных Наций. Все чаще и чаще ООН становится местом, где принимаются разумные решения. Несмотря на позерство и несдержанность господина Хрущева, постепенный подход к урегулированию международных разногласий в Конго действительно работает. Это стало бы невозможным без Организации Объединенных Наций, все представители которой могли собраться вместе, выразить свои разногласия и найти modus vivendi[17]. Очень важно, чтобы мы это осознали.
С самого начала было время, когда люди, разочаровавшиеся в Лиге Наций, насмехались над идеей создания другой всемирной организации, призванной работать над мирным урегулированием международных конфликтов. Но это время прошло. Сегодня мы все яснее видим, что ООН действительно работает и будет все более эффективной, если мы продолжим поддерживать ее всеми силами. В конце концов, именно из-за эффективности этой организации господин Хрущев был так решительно настроен уничтожить ее.
Профессор Голунский из советской делегации в ООН оспорил мое мнение о целях господина Хрущева. Он говорит, что я неправильно поняла господина Хрущева. Он отмечает, что пять крупных стран смогли договориться о создании ООН. Почему же тогда нельзя было выбрать трех глав, которые поведут ее дальше? Очевидно, что эта идея нелепа, ведь, несмотря на то что курс Хрущева может представлять один из трех глав, поскольку сателлитам не разрешается расходиться во мнениях, западные страны очень отличаются друг от друга, и было бы невозможно, чтобы один руководитель представлял все расхожие точки зрения. То же самое справедливо и для нейтралистов.
Ясно, что колониализм почти мертв. Лишь в нескольких случаях колониальные державы оказывали сопротивление, но подавляющее большинство стран Африки получили свободу от самих колониальных держав.
Если господин Хрущев действительно верит в самоопределение народов, он должен разрешить проведение свободных выборов под наблюдением ООН в Эстонии, Латвии, Литве, Албании, Венгрии, Болгарии, Чехословакии, Польше, Восточной Германии – во всех русских сателлитах.
Можно понять стремление развивающихся африканских государств оставаться в стороне от холодной войны в Европе, и хочется надеяться, что это будет возможно. У них и своих забот хватает: нужно создавать правительства и находить мирные соглашения между племенами. Нкрума, глава делегации от Ганы, предложил, чтобы африканское агентство, работающее под эгидой ООН, отвечало за разрешение африканских конфликтов, которые, вероятно, будут возникать более или менее постоянно длительное время. Возможно, это хорошее предложение, и я думаю, что самим группам африканских государств следует тщательно обсудить его с генеральным секретарем.
Одним из результатов нападок господина Хрущева на генерального секретаря стала огромная дань уважения, оказанная Дагу Хаммаршельду во время голосования на специальной сессии ООН. Резолюцию приняли 70 голосами «за», при этом голосов «против» не было, только несколько воздержавшихся.
Принимая резолюцию, Генеральная Ассамблея призвала все государства не оказывать военную помощь Конго, кроме случаев, когда об этом попросит ООН через генерального секретаря. Несомненно, это сделают лишь на временной основе, пока конголезцы не разрешат свои трудности и не создадут центральное правительство. Хочется надеяться, что после этого больше не будет необходимости в вооруженных силах ООН.
Но, пока господин Хрущев получал суровый отпор со стороны ООН и переживал полное поражение в попытке уничтожить организацию, один вопрос беспокоил меня тогда и
