И вот тогда тебе будет плохо. Сейчас ты можешь сам начать этот разговор и провести его по-своему, а тогда тебе придется отвечать на ее вопросы — резкие и непредсказуемые. И самым главным из них будет — почему ты ей врал.
— Нет! — еще яростнее повторил я, и добавил, убеждая то ли ее, то ли себя: — И дело вовсе не в том, что она меня отцом считать перестанет! Ей, с ее характером — ты сама говорила! — нужен кто-то, к кому она хоть как-то прислушивается. Галя… не справится. А если она к Максу кинется, с его пониманием? К темному? В свете ненужного внимания? — решил я напоследок испугать ее, чтобы и думать забыла о том, чтобы лишить меня Дары.
— Как скажешь, — устало пожала она плечами. — Но поверь мне, ты об этом пожалеешь.
— Не пожалею! — резко мотнул головой я. — Если она об этом никогда не узнает. Если вы с Анатолием при Игоре…
— На этот счет можешь не беспокоиться, — глянула она на меня с обидой. — Мы, по-моему, тебя еще ни разу не подводили.
Кому-кому, а Татьяне я поверил сразу и безоговорочно. И в том, что Анатолий в неведении не останется — он потом не одну неделю уничтожающими взглядами в меня метал. И в том, что она найдет в разговоре с ним подходящий тон, чтобы он заочно и одноразово на меня наорался — одними испепеляющими взглядами и обошлось, во всем остальном он нарочито меня игнорировал. И в том, что на Даре все эти наши переговоры никак не скажутся — в присутствии детей они оба вели себя совершенно обычно, разве что Татьяна время от времени стала поглядывать на них искоса, а когда на наших общих встречах Дара перемещалась, не привлекая к себе внимания, к Марине, обменивалась с той молниеносным заговорщическим взглядом.
Так что не исключено, что в том, что именно Марина развеяла Дарины сомнения, самая значительная заслуга тоже Татьяне принадлежит. Тогда я спросить не решился — утряслось все, и слава Богу, а теперь неизвестно, выпадет ли мне еще такая возможность. Если задуматься и вспомнить, что прямота и решительность Марине ни разу на моей памяти не изменили, то становится совсем не трудно представить себе, что ради меня не стала бы она тщательно редактировать для Дары историю наших семей, превращая ее в счастливую летопись. Тут рычаг посерьезнее потребовался, а в том, что летопись у нее вышла лучезарной и жизнеутверждающей, я — судя по мрачному виду Макса — ни минуты не сомневался.
Но, как бы там ни было, к осени Дара потеряла интерес ко всяким романтическим завихрениям в нашем прошлом и с удовольствием вернулась к учебе, вновь нырнув в свою обычную, слегка отстраненную от всех нас жизнь. В то время она вдруг всерьез увлеклась биологией, и я впервые по-настоящему согласился с Татьяной в том, что дружба с существенно старшим их с Игорем Олегом не приносит им ничего, кроме пользы.
Дара всегда была настолько талантлива во всем, что у нее никогда не было предпочтений ни к одному из предметов — что ко времени поступления с университет могло оказаться существенной проблемой. Времени у нас, конечно, еще хватало, но пораньше с выбором будущей профессии определиться еще никому не мешало. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы она к компьютерным наукам склонилась, тем более что и способности у нее были, и я ей многим — и сейчас, и потом — помочь мог, но, с другой стороны, давить на нее я не хотел. Помня свой собственный опыт — если бы Анатолий, выдернув меня из невидимости, еще и специальность другую мне навязал, так долго на земле я бы не продержался.
Игорь тоже, как я понял по довольным рассказам Татьяны и раздувшейся от гордости физиономии Анатолия, не просто так рядом с ним и Олегом все лето просидел, отвлекая внимание от Дары. Его вдруг тоже профессия отца заинтересовала — на зависть мне. Которую мне, похоже, не удалось совсем скрыть, поскольку Анатолий вдруг взял моду поглядывать на меня снисходительно-сочувственно, и мне стоило большого труда не ткнуть его носом в тот факт, что Дара опять вынуждена под его наследника подстраиваться, подбирая специальность, близкую к выбранной им, чтобы и в дальнейшем с ним не расставаться.
Но влияние Олега, уже как раз проходящего стадию поступления, сказалось не только в выборе их будущей профессии. Учились они всегда легко и без особых усилий, но пример Олега показал им, насколько интенсивнее им придется заниматься к концу школы, что самым радикальным образом повлияло на их организованность и самодисциплину.
На меня, например, большое впечатление произвел тот случай, когда они, отбросив свое детское самоутверждение, без малейшего колебания попросили подвезти их на тренировку, чтобы не опоздать на нее из-за дождя. И потом сами договорились с Мариной и Максом, чтобы те их выручали всякий раз, когда их в школе задерживают.
Я, конечно, понимал, почему именно Макс всегда у них под рукой оказывается. Во-первых, он явно решил реванш взять за Маринину волшебную сказку про нас с Галей, а во-вторых, ему, гаду, не нужно было в офисе и в поте лица средства к своему земному существованию зарабатывать. Но с другой стороны, лишняя ревизия Дариных мыслей нам определенно, в свете последних событий, не мешала, и никаких подрывных идей за короткую поездку в центр детского развития и под Марининым наблюдением он бы ей внушить не успел. Решив, что моей главенствующей роли в жизни Дары ничего не грозит, я решил проявить терпимость.
О чем очень скоро пожалел. Судя по всему, основополагающий закон нашей жизни поставлен на охрану золотой середины в нашем поведении и с равным усердием лупит по голове качнувшихся в любую сторону — как пренебрежения к своим, так и расположения к противнику. И если первое наказуется той же монетой, то второе — дополнительной нагрузкой плюс нервным напряжением плюс унижением, предусмотренным для первого случая.
У Дары с Игорем по определению не могло быть отдельных, изолированных друг от друга интересов. Поэтому погружение Игоря в дебри психологии и ее туда в какой-то степени затянуло. А чистая теория ее никогда не захватывала — она и в биологии на описании видов и подвидов и внутреннего строения каких бы то ни было организмов надолго не застряла, а вот практические задачки по генетике просто сотнями и с невероятным увлечением щелкала. И, видно, решила и знания, просочившиеся к ней от Игоря на практике проверить.
