1932 г., то оно было наконец снято 18 января 1989 г. Президиумом городского суда Ленинграда. В целом о событиях, постигших Детгиз в 1932 г., см. насыщенную информацией статью: Устинов А. Дело детского сектора Госиздата: Предварительная справка // Михаил Кузмин и русская культура XX века. Л., 1990. С. 125—136. В эту статью включены письма Хармса, написанные в Курске А. Пантелееву, что представляет собой один из редких источников (хотя и скудных) об этом периоде жизни писателя.
889
Освобожденный 18 июня, Хармс был сослан 13 июля. Этот короткий период был весьма насыщенным. Он пишет в своей записной книжке: «Свобода, вечером у Житкова. 19 июня: В Царском. 20 июня: у Заболоцкого. 22 июня: у Житкова. Летнее солнцестояние. 23 июня: Ночевал у меня Левин. 24 июня: На автомобиле в Царское. 25 июня: у Олейникова. Провожали Соколова. 26 июня: у Наташи. 27 июня: На веранде. Чувствую себя неважно. Сильно похудел» (Хармс Д. Полет в небеса. С. 549). Относительно ссылки см.: Хармс Д. «Мы жили в двух комнатах...» // Русская мысль. 1988. № 3730. 24 июня (Литературное приложение. № 6. С. XI; публ. Ж.-Ф. Жаккара). Отметим, что в течение всего этого периода Хармс практически ничего не написал, кроме текста «Бесконечное, вот ответ на все вопросы...», о котором шла речь в главе 2 наст. работы. В его поэтическом творчестве мы определенно видим пробел между 18 сентября 1931 г. и декабрем 1932 г. (см.: Хармс Д. Собр. произв. Т. 3. С. 48—49). Завеса над этим периодом была приоткрыта опубликованием трех писем, написанных в ссылке: Хармс Д. Письма А.И. Пантелееву из Курска // Михаил Кузмин и русская культура XX века. Л., 1990. С. 131—133 (публ. А. Устинова). В архивах можно найти еще одно упоминание о Курске в письме к некому доктору (личность его не установлена), с которым он вел дискуссии (неизвестно, было ли отправлено это письмо):
«Дорогой Доктор,
я был очень, очень рад, получив Ваше письмо. Те несколько бесед, очень отрывочных и потому неверных, которые были у нас с Вами, я помню очень хорошо, и это единственное приятное воспоминание из Курска. Что хотите, дорогой Доктор, но Вам необходимо выбраться из этого огорода. Помните, в Библии, Бог щадит целый город из-за одного праведника. И благодаря Вам, я не могу насладиться поношением Курска. Я до сих пор называю Вас "Доктор", но в этом уже нет ничего медицинского: это скорее в смысле "Доктор Фауст". В Вас еще много осталось хорошего германского, не немецкого (немец — перец — колбаса и т. д.), а настоящего германского Ceist'a, похожего на орган.
Русский дух поет на клиросе хором, или гнусавый дьячок — русский дух. Это всегда или Божественно, или смешно. А германский Geist — орган. Вы можете сказать о природе: "Я люблю природу. Вот это кедр, он так красив. Под этим деревом может стоять рыцарь, а по этой горе может гулять монах". Такие ощущения закрыты для меня. Для меня что стол, что шкап, что дом, что луг, что роща, что бабочка, что кузнечик — все едино» (Хармс Д. <Письмо Доктору> // ОР РНБ. Ф 1232. Ед. хр. 398). В этих строках обнаруживается вся проблематика деления и личного отношения к великому Целому.
890
Александр Иванович, то есть Введенский. М. Мейлах сообщает, что Хармс, Введенский, Б. Эрбштейн и Е. Сафонова, все четверо, прибыли в Курск 13 июля 1932 г. Но 26 сентября Е. Сафонова переехала в Вологду, и Введенский попросил разрешения поехать вместе с ней, что и было позволено сделать 1 октября (см.: Мейлах М. Предисловие // Введенский А. Полн. собр. соч. Т. 1. С. XXIV). Два друга прожили вместе только два с половиной месяца.
891
Елена Петровна — возможно, Е.В. Сафонова, чье отчество Хармс перепутал.
892
Хармс Д. «Я один...» // Русская мысль. 1988. № 3730. 24 июня. Литературное приложение. № 6. С. XI (публ. Ж.-Ф. Жаккара).
893
Хармс Д. «Как легко человеку запутаться...» (см. примеч. 268 к наст. главе).
894
Достаточно проследить ритм публикаций Хармса в «Чиже»: 1935 г. — 5 публикаций; 1936 г. — 8; 1937 г. — 1; 1938 г. — 8; 1939 г. — 5; 1940 г. — 6; 1941 г. — 5. В этот подсчет входят некоторые названия, которые не фигурируют в первой публикации нашей библиографии (Jaccard J.-Ph. Daniil Harms. Bibliographie // Cahiers du monde russe et soviétique. Vol. 26/3—4. 1985. P. 500—501). Между № 3 1937 г. и № в 1938 г. был перерыв. Этот перерыв длиной в целый год последовал за стихотворением «Из дома вышел человек...» (см. примеч. 216 к наст. главе), явившемся причиной серьезных неприятностей с Детгизом. Они нашли отражение в дневниковых записях Хармса: «Пришло время еще более ужасное для меня. В детиздате придрались к каким-то моим стихам и начали меня травить. Меня прекратили печатать. Мне не выплачивают деньги, мотивируя какими-то случайными задержками. Я чувствую, что там происходит что-то тайное, злое. Нам нечего есть. Мы страшно голодаем. Я знаю, что мне пришел конец. Сейчас иду в Детиздат, чтобы получить отказ в деньгах.
1 июня 1937 г. 2 ч. 40 м.
Сейчас в Детиздате мне откажут в деньгах.
1 июня 1937.
Мы погибли» (Хармс Д. <Из дневника>. С. XI—XII). 13 ноября он пишет: «Иду на заседание дет. писателей. Я уверен, что мне откажут в помощи и выкинут из Союза» (там же. С. XII). Невозможность печататься попросту означала для писателя и его жены отсутствие всякого дохода (см. также примеч. 264, 307 и 316 к наст. главе).
895
Хармс Д. «Так начинается голод...» // Собр. произв. Т. 4. С. 58; Полет в небеса. С. 553. Речь идет, в частности, о пункте 27 «Голубой тетради» (ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 75); см. об этом примеч. 327 к наст. главе. Об отсутствии денег и голоде см. записи, взятые из дневниковых записей писателя: «Попробуй сохранить равнодушие, когда кончаются деньги. 17 июня <...>
Поели вкусно (сосиски с макаронами) в последний раз. Потому что завтра никаких денег не предвидится и не может их быть. Продать тоже нечего — 3-го дня я продал чужую партитуру "Руслана"
