Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
На днях все военачальники собрались в шатре Александра, было принято решение на днях выступить в поход, в Индию. Возможно, когда ты получишь мое письмо, мы будем уже в пути.
Таида, ты знаешь, как я люблю тебя. По возвращении из похода мы встретимся в Вавилоне. Александр желает, чтобы этот город стал столицей его царства. А меня влечет Египет.
Прими мои самые нежные поцелуи. Птолемей».
«Значит, с ним я должна соединить свою судьбу, ведь по возвращении из Коринфа я сразу получила его письмо», – подумала Таида и вдруг ощутила сильное недомогание, приступы тошноты, тело ее стало вялым и непослушным.
Таида с трудом дошла до ложа и быстро уснула. Во сне ее окружили неясные фигуры, которые то приближались, то исчезали, тела, которые то соединялись друг с другом, то расходились, стоная то ли от боли, то ли от страсти. Затем ей показалось, что перед ней стоит Александр, и она потянулась к нему, сгорая от желания испытать силу его любви, пусть даже грубой и разрушительной. Но он вдруг презрительно улыбнулся и растаял. А на смену ему явился Птолемей. Он склонялся к ней все ниже и ниже…
Она проснулась. И тут же почувствовала, как все внутри сжалось с такой силой, что пришлось глубоко вздохнуть, чтобы набрать как можно больше воздуха.
– Ты побледнела, – сказала обеспокоенная состоянием подруги Иола. – Тебя расстроило письмо Птолемея?
– У меня, кажется, будет ребенок…
Иола с удивлением посмотрела на Таиду.
– От царя?
– Нет!.. Это ребенок Птолемея. Вот и сбылись советы Афродиты. Я буду матерью и буду любить Птолемея!..
Иола наблюдала за переменой, произошедшей в этот миг во всем облике Таиды. Ей вдруг показалось, что Таида чувствует себя покинутой и одинокой. Великий завоеватель на краткий миг возвысил ее, но теперь вернулся к своей деятельной, не ведающей отдыха жизни, женился между битвами на азиатке, чтобы объединить народы, и оставил Таиду навсегда.
Но Иола ошибалась. Таида твердо сказала себе, что это не конец, а начало. Несколько месяцев спустя Птолемей, которого ждет трон, как предсказывали астрологи и она, Таида, узнает о рождении сына. В том, что у нее будет сын, она не сомневалась. В Экбатанах Таида заметила, что честолюбивые помыслы все больше и больше будоражат Птолемея. Александр вызвал в нем жажду власти и страстное стремление стать равным богам здесь, в этом мире и в этой жизни. Правление Птолемея, подумала Таида, будет мирным, без войн, в его царстве будут процветать музы. Их сын станет той самой лестницей, что поможет ей взойти на вершину славы вместе с Птолемеем. Только какая ей нужна слава? И тут же ответила сама себе: слава музы, дарящей радость от созерцания красоты.
В саду жрицы Панаи апельсиновые плоды набирали силу. Прохладный осенний воздух бодрил. Вход в сад был залит потоками солнечного света. Сквозь эти лучи трудно было что-либо рассмотреть, и прежде чем Таида поняла, что она не одна в саду, ее окликнули.
– Хайре! – услышала она голос жрицы Панаи. – А я все думала, когда же ты ко мне зайдешь снова? Мне уже стало казаться, что ты меня забыла.
– Разве можно тебя забыть, Паная. Я приходила бы к тебе хоть каждый день.
– Ты прекрасно выглядишь, – заметила жрица и улыбнулась. – Я очень рада, что ты пришла повидаться со мной.
– Мне не хотелось тебя волновать, – сказала Таида, – но мне стали известны некоторые сведения об Александре, которые я обязана сообщить тебе.
– Ты можешь говорить все, что сочтешь нужным.
Таида подробно рассказала о письме Птолемея. Она с трудом сдерживала волнение, вновь охватившее ее.
– Александр превращается в тирана! – закончила она свой рассказ. – Он переступил человеческие границы.
Жрица Паная согласно кивнула:
– Он превращается в узурпатора греческих свобод. По приказу Александра пытали и недавно казни Каллисфена, племянника Аристотеля.
Таида ужаснулась:
– А его-то за что? Он как никто возвеличил деяния Александра и в своей «Истории» прославил его на века.
– Сначала Каллисфен отказался упасть перед царем ниц, и царь обвинил своего историографа в организации заговора.
– Расскажи, пожалуйста, обо всем подробнее. Птолемей ничего не сообщил мне об этом, – тихим голосом попросила Таида.
– На пиру в честь женитьбы Александра на Роксане Каллисфен поднял кубок и сказал, что истинных эллинов невозможно заманить в компанию персидских и согдианских богов.
– Молодец Каллисфен! – довольная улыбка озарила лицо Таиды.
– Македонцы, присутствовавшие на пиру, аплодировали ему, высоко оценив его слова.
– Еще бы!.. И это наверняка взбесило Александра?
– Он не поцеловал Каллисфена на прощание.
Таида пояснила:
– Царь никогда не целует тех, на кого обижается.
– Да, это был смертный приговор для Каллисфена.
– Но ведь ты сказала, что его обвинили в заговоре?
– Друг и ученик Каллисфена, юный Гермолай, убил на охоте кабана, который предназначался для копья царя. Александр приказал высечь юношу. Унижение, которому на виду у всех подвергли юношу, было для него непереносимым. Гермолай решил защитить свою честь и убить Александра. Но царя вовремя предупредили. Гермолай и его товарищи были казнены. После казни Каллисфена обвинили в том, что он подстрекал Гермолая поднять меч на царя.
– Каллисфена пытали?
– Да, многие знали, что он не виновен, но от гнева Александра еще никого не удалось спасти.
– Кто поведал тебе об этом?
– Аристотель. Даже ради своего учителя царь не пощадил его любимого племянника.
– А где сейчас находится Аристотель?
– В Афинах.
Это известие потрясло Таиду. Поступки царя рождали в душе ужас и ненависть. Таида содрогалась при мысли о тех переменах, которые произошли в Александре, упившемся кровью и лестью Востока. Она начинала ненавидеть его, как только можно было ненавидеть тирана, уничтожающего свободы своего народа.
– Смерть, смерть и смерть сеет вокруг себя Александр, – донеслись до Таиды гневные слова жрицы и вернули к действительности.
Не сговариваясь, женщины поднялись со скамьи и пошли по широкой аллее, затем свернули на тропинку, которая вела к Илиссу, петляя между деревьями. Внезапно Таида остановилась и посмотрела в глаза жрице.
– Я никогда не буду помогать Александру в раскрытии новых заговоров, тем более в Афинах. Никогда!..
– Таида, никогда ни с кем не говори об этом. Я боюсь за тебя.
Лицо гетеры в этот момент было одухотворенным и прекрасным.
– Дорогая Паная, тираническая власть оскверняет природу человека. И честь тому, кто убьет тирана. Вечная слава Гармодию и Аристогитону, которые во время Панафинейского праздника убили тирана Гиппарха.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
