Первым делом Хононин втащил фавна в хижину и, завернув его в одеяло, оставил у очага отогреваться. Голова Рэпа кружилась, к горлу волнами подкатывала дурнота, сердце часто билось, болезненно содрогалась каждая клеточка тела. Дрожь била его так сильно, что он едва мог отхлебывать горячее питье из дымящейся кружки, которую старый конюх сунул ему в руку.
Огненного Дракона Хононин отвел в конюшню, почистил и позаботился задать корм и бросить охапку соломы для подстилки. Находившиеся там лошади спокойно восприняли появление новичка, только Злодей прядал ушами и вздергивал голову, но он был крепко привязан, а Огненный Дракон был слишком утомлен, чтобы лезть в драку.
По грубой каменной кладке стен и по грязному полу метались тени. Буря неистовствовала, колотя по шиферу крыши снежными зарядами, с шуршанием перекатывая седым прибоем морскую гальку.
Вернувшись, старик занялся ногами Рэпа. Встав на колени и стащив с парня башмаки, он стал энергично растирать замерзшие конечности мозолистыми руками. Лечение было на редкость болезненным, но Рэп не возражал. Он даже попытался заговорить.
– Ккак онна? – прошептал фавн.
– Не знаю, – раздраженно буркнул конюх. – Я торчу здесь с обеда. Но когда я уходил, ей было нехорошо.
Взяв кружку из трясущихся рук Рэпа, Хононин долил в нее бульона, зачерпнув его половником из горшка, кипевшего над очагом.
– Она позвала меня утром, когда еще колокол трезвонил, и сказала, что ты приедешь, – рассказывал старик, снова втискивая полную кружку в трясущиеся руки фавна. – Уверяла, что ты можешь скоро явиться. Велела ждать. – Он удивленно покачивал головой, продолжая растирать Рэпу ноги. – Славная она девочка, хоть и худышка; умеет найти подход к людям. Как посмотрит этакими зелеными глазищами на человека – и пиши пропало! Чего бы он, бедолага, ни хотел сказать либо сделать, все вдруг становится неважным и ненужным. Как вышел я на ветерок, так и стал подумывать, уж не с ума ли она съехала. Да решил, что в любом случае лучше пойду посмотрю. По суше к нам лишь одной дорогой можно добраться. Вот я и посчитал, что тебе непременно лошадь сменить потребуется.
– Ты хороший чччеловек, Хононин! – произнес Рэп, пробивая каждое слово сквозь перестук зубов. – Сколько еще ддо оттлива?
Ясновидение позволяло Рэпу видеть дамбу, но над ней перекатывались черные с пенными гребешками волны, подгоняемые все усиливающимся ветром.
– Порядочно, – заверил старик. – Успеешь выспаться. Пойду проведаю ту старую клячу, на которой ты приехал.
– Я мммогу им гггордиться! – похвастался Рэп, несмотря на то что его зубы упорно выбивали дробь.
– Удивительно, до чего же твой коняга странно смахивает на жеребца, что у нас наверху в замке!
– Тебе ппоказалось, – заверил Рэп и поспешил переключить внимание конюха на Злодея. – Тот вороной великан, как он под седлом?
– Жуть! Я его так, просто на прогулку взял. А ты небось думаешь с ним справиться, не так ли?
– Вероятно. Расскажи мне об Инос.
– Ну, она теперь королева. Знаешь это? – Хононин подозрительно посматривал на Рэпа, то и дело помаргивая слезящимися от дыма глазами. – Както пару лет назад повстречал я парня… к моей двери приходил, утречком… вылитый ты, разве что с гоблинскими татуировками вокруг глаз. Он бежал с гоблином.
– Мы, фавны, много где бываем, – постарался отвертеться Рэп, подозревая, что с него еще потребуют объяснений.
Презрительно фыркнув на неубедительную отговорку, Хононин продолжил выпытывать:
– Прошлым летом моряки… порассказали много странного о событиях в Хабе. Уверяли, что был там фавнколдун…
– Я не колдун, – поспешил заверить Рэп. – Я не колдун! – рассмеялся он, радуясь исчезновению боли.
В ответ старик слабо улыбнулся и ткнул пальцем в куртку Рэпа.
– Одет ты, парень, не совсем по погоде. Поди, не знал об этом? Много ли таких по лесу шастает?
– Я все тебе расскажу, клянусь, но только завтра! – упрашивал Рэп. – Сейчас об Инос! Мне побольше хотелось бы узнать о ней.
Старик тяжко вздохнул, перестал мучить ноги Рэпа и, подбросив в огонь плавника, начал рассказ:
– Сегодня… Нет, уже вчера. Скоро утро. Ну так вот, приказала она звонить в большой колокол. Люди, конечно, все побежали в замок…
Произошло то, чего Рэп так боялся и что было исключительно в ее духе. Действовать Инос начала сразу же, как Рэп уехал. Созвала подданных на большой двор. Затем по ступеням арсенала взобралась на стену и громким голосом стала выкрикивать волшебные слова. Она успела поделиться с народом тремя словами, прежде чем упала в обморок. Экономка и сенешаль поспешили унести королеву в замок, но она очнулась прежде, чем люди надумали разойтись, и настояла на том, чтобы выйти и опять взобраться на стену. Ей было нелегко произнести четвертое слово, но она это сделала и снова упала в обморок – теперь уже глубокий. Подданные изумленно слушали королеву, но так и не смогли взять в толк, какую чепуху она кричала. Краснегарцы, в общем, не имели понятия о волшебных словах, а если ктото из присутствующих и заподозрил чтото, то держал язык за зубами и не просвещал соседей о своих догадках. По всеобщему мнению, решено было считать, что у королевы случился припадок буйного помешательства, а крики ее – сплошной бред.
Сказать слово – значит ослабить его мощь. Передать слово сотням, а тем более тысячам слушателей – уменьшить его силу до нуля.
Издавна предполагалось, что швырять волшебные слова в толпу невозможно. Иносолан доказала обратное, так что Рэпу поневоле пришлось поверить в содеянное, но он ничуть не удивился тому, что Инос в конце концов свалилась от слабости. Был созван Совет, но Хононин на нем не присутствовал. Собрав лошадей и навьючив на одну из них одеяла и провизию, старик успел переправиться на континент перед дневным приливом.
Вот почему в очаге горел огонь, в котелке кипел бульон, а теплые сухие одеяла грудой лежали в уголке, поджидая умаявшегося путника. И пока прилив разгуливал над дамбой, не пропуская Рэпа к Инос, фавну ничего другого не оставалось, кроме как воспользоваться имеющимися благами.
Согревшись и насытившись, Рэп почувствовал, что его отяжелевшие веки так и норовят слипнуться. Впервые с Праздника зимы он действительно хотел спать. Только теперь он поверил, что наконецто свободен от боли.
«Никогда больше мне не попробовать куриных клецок моей матери», – вздохнул, засыпая, Рэп.
Ночное бдение Хононина в хижине на континенте, несомненно, спасло Рэпу жизнь; утром фавн вернул долг. Зима обрушилась на Краснегар яростным ураганом и злющим бураном, обратившим ясный день в темную ночь и нагнавшим в залив столько воды, что и в часы отлива верхушка дамбы едва выныривала изпод волн. Только благодаря ясновидению Рэпа два человека и лошади смогли вернуться в Краснегар. Всю дорогу Рэп заботливо успокаивал животных, напуганных воем ветра, плеском волн и мельтешащими в воздухе снежинками. Но, ступив на остров, Рэп оставил своего спутника добираться до замка самостоятельно, а сам, вскочив на Злодея, устремился вперед со всей возможной скоростью.
