местного реального училища. Ему вменялось в вину хранение оружия. В течение нескольких дней его и арестованных мальчиков безжалостно мучили и пытали. Наконец, ночью в тюрьму прибыли матросы, зверски их убили и трупы их, совершенно обезображенные, бросили в Каму.
Летом 1918 года вблизи Сарапула на Каме стояла баржа, служившая тюрьмой для уфимских заложников, вывезенных красными при паническом бегстве их в мае 1918 года из Уфы по Белой. Тогда ими было вывезено из Уфы около 200 человек, среди которых были уфимские общественные деятели: издатель «Уфимской жизни», член кадетской партии, земец Толстой; находившийся в ссылке в Уфе, как венгерский подданный, московский журналист Макс Редер, несколько врачей, журналистов и коммерсантов. Все они были в конце июля ночью зверским образом убиты и брошены в воду. После ухода красных из Сарапула в местной газете «Прикамье» одним из случайно спасшихся обитателей баржи была подробно описана ужасная смерть несчастных заложников, которых чекисты убивали по очереди топорами, ружьями и молотками и сбрасывали в воду. Экзекуция продолжалась всю ночь. Трупы замученных были брошены в Каму. (В том же «Прикамье» была описана страшная мученическая смерть захваченных красными на Уфимском фронте 26 чехов. Их беспрерывно мучили три дня и три ночи и потом топором отсекали отдельные части туловища, пока они не скончались в страшных муках.)
Кровавый террор господствовал и в Ижевском заводе, находившемся в 70 верстах от Сарапула. Здесь не было Чека, но ее обязанности исполнял местный исполком. Тут убивали не только интеллигенцию, но и крестьян и рабочих, заподозренных в контрреволюции. В селах и деревнях латыши-комиссары, командированные из центров, производили расстрелы, реквизиции хлеба, меда, масла, яиц и скота. Продовольственное положение в центре России было отчаянное. Вверх и вниз по Каме пассажирские пароходы шли переполненные преимущественно сормовскими рабочими, отправлявшимися на Белую и Каму в поисках хлеба. Вокруг камских пристаней лежали тысячи людей, спавших под открытым небом и ожидавших очереди, чтобы отвезти домой несколько пудов хлеба. Их ловили на пароходах заградительные отряды, отбирали хлеб, а сопротивлявшихся били прикладами и убивали.
По всей Каме стоял стон и раздавались проклятия населения по адресу советской власти. Но население чувствовало себя бессильным вступить в борьбу с советским правительством. Оно было безоружно.
В это время из Белой стали приходить радостные известия. Значительная часть Уфимской губернии оказалась занятой русско-чешскими отрядами. Передавали, что чехи двигаются по реке Белой и приближаются к Каме. Началась усиленная тяга населения в зону белых. Все, кто только мог, разными способами спасался через окружные села пешком или на лошадях, обходя большевистский фронт, в Уфимскую губернию. Город Сарапул стал центром военных действий большевиков против Народной армии и чехословацких отрядов. В Сарапуле были сосредоточены штабы 2-й Красной армии. В то время главные силы большевиков, оперировавшие здесь, составляли латыши, мадьяры, китайцы и очень немного русских солдат — остатки старой армии.
В начале августа пришло известие о взятии Народной армией Казани, о захвате белыми золотого запаса и огромной материальной добычи. Это вселило в население края, и особенно Ижевского завода, бодрость и веру в скорое падение советской власти и приблизило начало нараставшего противосоветского восстания.
* * *
Мысль о вооруженном выступлении впервые возникла в недрах ижевского Союза фронтовиков, состоявшего из крестьян и заводских рабочих, вернувшихся с Германского фронта. Ижевский завод отстоит от реки Камы в 40 верстах. Он является одним из крупнейших оружейных заводов в России и в Русско-германской войне сыграл большую роль. Производительность завода доходила до 1000–1200 ружей в день. Состав рабочих в нормальное время доходил до 40 000. Население Ижевска составляло 70 000 человек. Рабочие завода по преимуществу местные крестьяне, в большинстве владеют собственными домиками, участками земли, которые они сами обрабатывают; как мелкие собственники, они мало похожи на представителей городского пролетариата. Социалистические идеи, а тем менее идеи большевистские, здесь не имели и не могли иметь никакого успеха. Только небольшая группа пришлой заводской полуинтеллигенции составляла здесь ядро социал-демократической партии (меньшевиков).
Та же картина наблюдалась и в соседнем казенном Воткинском заводе, изготовлявшем паровозы, пароходы и машины. Здесь работало несколько тысяч рабочих. Рабочие получали сравнительно высокую плату, так же как и ижевцы, владели своими домиками и землей, пользовались заводскими озерами, лесами и прочими угодьями. Оба завода приносили большие убытки, которые покрывались из общегосударственного бюджета. На заводах выполнялись преимущественно казенные заказы.
Таким образом, на обоих заводах не было никакой почвы для борьбы с «капиталистами и помещиками». Буржуазию заводских поселков составляли мелкие торговцы, оружейные фабриканты, кустари и ремесленники и подавляющее большинство заводских рабочих.
Большевизм не только не встретил в заводах сочувствия, но рабочие и окрестные крестьяне отнеслись к нему резко враждебно. Советская власть, учитывая это настроение, командировала туда столичных агитаторов-коммунистов, которые и стали во главе исполкомов, не допуская к власти местных рабочих.
В начале августа на тайных совещаниях ижевских фронтовиков было постановлено поднять восстание. Но так как у заговорщиков не было оружия, если не считать несколько десятков припрятанных ружей, то было решено внезапно напасть на военные склады оружия и, застав стражу врасплох, обезоружить ее. Заговорщиков было едва несколько сот человек. Сами по себе они представляли слабую силу, но, учитывая настроение заводских рабочих и крестьянского населения, они были уверены, что встретят полное сочувствие и поддержку. Еще рассчитывали на то, что в заводских складах ружей достаточно и что, как только будет ликвидирована большевистская власть, все оружие перейдет в распоряжение повстанцев. Никто не сомневался, что все заводское население будет на стороне восставших; ужасы кровавого террора восстановили всех против советской власти.
Силы красных в Ижевском заводе были значительны, и разоружить их представляло большую трудность и риск. Но отчаяние, охватившее население, было так велико, что решили действовать во что бы то ни стало. Сигналом к началу восстания послужило объявление советской властью мобилизации населения завода для укомплектования красной армии. Военнослужащие были взяты на учет с запрещением отлучаться без ведома властей не только из города, но даже и из дома. 15 местных деятелей были арестованы в качестве заложников. Дальше медлить было невозможно.
В ночь на 7 августа внезапно раздался заводской гудок. Большевики предложили собравшимся фронтовикам немедленно отправиться в Сарапул, где они будут сформированы и вооружены для отправки на Казанский фронт. Но вероломный план большевиков, задумавших уничтожить невооруженных фронтовиков, был разгадан… Фронтовики потребовали выдать им оружие здесь, дома, и получили резкий отказ.
Рано утром 8 августа несколько сот фронтовиков, вооружившись чем попало, оцепили завод и заставили красных оттуда удалиться. Заречная часть завода была быстро очищена
