1
Голая, совершенно голая бежит ко мне Верена по белому песку пляжа, с распростертыми руками и смеясь. Ее груди колышатся вверх вниз, волосы блестят в свете нежной луны.
Бухта, пинии и оливковые деревья, заброшенные хижины под соломенными крышами, море. И еще небо, усыпанное звездами, теплый, мягкий мистраль, тихий и нежный прибой.
Все — как я уже видел давно в своем воображении, своим внутренним оком. И опять ощущение: все это однажды прожито.
И я совершенно наг. Песок мокрый, но теплый. Мы встречаемся. Обнимаем друг друга. И никого вокруг, ни единого человека, который мог бы нас увидеть. Мы абсолютно одни в бухте Ля Биодола.
Я целую Верене лицо, шею, грудь. Кожа у нее соленая на вкус. Мы оба только что из воды.
Минуло девять часов.
Волна омывает наши ноги. Мы падаем в море. Но падаем медленно и мягко, как в замедленной съемке. На теплый, мокрый песок. Я лежу на Верене. Мы не разжимаем объятий. Откатывающаяся от берега волна перекатывается через нас. За ней вторая. И третья. Мы даем морской воде катиться через наши тела, струиться по нашим лицам и чувствуем, как с нежным щекотанием дно уходит из-под нас, как его вымывает вода, и мы все глубже уходим в песок.
Мы погружаемся друг в друга, в то время как через нас катятся все новые и новые волны. Мы совершаем все молча, ни на мгновение не размыкая слившиеся губы. И только луна, звезды да черные деревья на склонах гор вокруг бухты видят это.
Я так еще до конца и не протрезвел. Верена тоже немного выпила, чтобы и в этом было у нас единство, и вот сейчас это уже единство одного целого, и мы длим его и длим, в то время как волны — одна за одной — в равномерном и нежном ритме без устали катят и катят через нас.
Ветер, море, песок и звезды.
Все это я когда-то уже видел, все это уже однажды мне снилось.
2
Бухта просторная, пляж длинный. По сторонам бухты отвесно поднимаются горные склоны. Дорога на Ля Биодолу в хорошем состоянии. Там, где она опускается к бухте, она делает бесчисленные крутые повороты. Я был очень рад, что за рулем сидела Верена. Я бы наверняка слетел с обрыва.
Не доходя немного до моря, шоссе кончается и переходит в тропу с двумя каменистыми колеями, по которым могут катиться колеса машины. Она ведет к гаражу господина Манфреда Лорда. Нужно проехать вдоль пляжа, мимо зарослей камыша, колючек и причудливых веток, выплеснутых морем на берег. Гараж находится всего на метр выше уровня моря под домом из стекла, стоящим на скалах и дерзко выступающим в море. Помещение гаража вырублено в скале. Чтобы добраться до входа в дом, нужно подняться на семьдесят семь ступенек. Вход на лестницу запирается чугунной решеткой, которая открывается и закрывается из дома нажатием электрической кнопки. В этот дом практически невозможно забраться — скалы со всех сторон гладкие и отвесно спускающиеся к воде, а со стороны суши плато отделено глубоким ущельем.
За решеткой, запирающей лестницу, лежит Ассад. Когда мы приезжаем, он не лает, а, прыгая на меня и почти опрокидывая, облизывает мне руки и лицо. Мы загоняем машину в гараж, и при этом я получаю возможность увидеть Веренину моторную лодку, которая стоит у причала, мягко покачиваясь на волнах. Это маленький катерок коричневого цвета.
Мы поднимаемся вверх на семьдесят семь ступеней и входим в дом, висящий над водой. Это просторный дом — намного больше, чем можно предположить, глядя на него снаружи. Пока Верена готовит еду, я моюсь и осматриваюсь в доме. По пятам за мной следует Ассад. Ванная. Две спальни. Рабочий кабинет с телетайпом и тремя телефонами. Детская. Комната для гостей. Комната для няньки. Большая жилая комната. Все сверхсовременно: формы, цвета, мебель, картины. И камин. Он выстроен у наружной оконной стены, и сквозь его заднюю стенку из прозрачной слюды видно море, ставшее к этому времени совсем черным, и звезды, и корабли с красными и зелеными ходовыми огнями.
Почему же этот камин из слюды кажется мне безвкусным? Ведь так романтично видеть сквозь огонь воду. Я знаю, почему он мне не нравится. Потому что он принадлежит господину Манфреду Лорду — так же, как и все здесь. Потому что я не его хозяин. Потому что он построен не на мои деньги. Потому что у меня денег совсем нет, а у господина Лорда их так много.
Перед камином лежит толстая белая овчинная шкура. Ассад садится на нее и смотрит на огонь. В огне есть что-то гипнотическое. И снова в дали, далеко-далеко, тихо-беззвучно, медленно-медленно проплывает корабль.
Это немного жутковатый дом, который принадлежит уже двадцать первому веку! Все гардины раздвинуты. Сквозь боковые стены из стекла видна либо ночная темнота, либо огоньки, затерявшиеся в ночи, одинокие, крохотные и далекие-далекие.
Еда готова. Верена накрывает на стол в большой нише, которая является частью кухни, но отделена от нее бамбуковой стеной, по которой поднимаются вверх цветущие декоративные растения. Кухня такая же суперсовременная, как и вся квартира. Электрическая плита. Морозильник. Электрическая посудомойка. Мусоропровод. Какая-то дверь.
— За ней лифт, — поясняет Верена. — На нем можно спуститься в погреб с винами и другими спиртными напитками. Погреб под гаражом, ниже уровня моря! Построить его стоило массу денег. — Она смотрит на меня. — Ах, бедняжка ты мой, я знаю, о чем ты думаешь.
— О чем?
— О том, как много денег у него и как мало у тебя.
— Да.
— Но я люблю тебя, а его — нет.
— И пускай его наслаждается домом, лифтом и своими миллионами!
— У тебя есть что-нибудь под халатом?
— Нет.
— И у меня под свитером — ничего.
Под свитером! Только теперь я замечаю, что она переоделась. На ней крохотные, прозрачные трусики, ноги босы и еще на ней красный свитер.
