Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
указать на проблемы, с которыми Вам, по-видимому, придется столкнуться. Чтобы конкретизировать эти проблемы, направляю Вам также более подробный документ, подготовленный Группой политического планирования. Это не значит, что я согласен со всеми приведенными в нем доводами, однако он содержит полезную информацию к размышлению о том, что ждет нас впереди.Ситуация в мире после окончания холодной войны
Я исхожу из простой предпосылки: мне кажется, что главная задача внешней политики США по-прежнему заключается в обеспечении физической безопасности и экономического благополучия наших граждан, а также в максимально возможном продвижении американских ценностей – в том числе хотя бы по той простой причине, что возникновение угроз со стороны демократических режимов менее вероятно, а здоровые экономические системы, основанные на свободном рынке, с более высокой вероятностью будут способствовать нашему экономическому процветанию. Оценивая перспективы выполнения этих базовых задач в ближайшие несколько лет, я хотел бы указать на ряд наблюдающихся в мире после окончания холодной войны тенденций и явлений, которые представляются мне критически важными.
Во-первых, наиболее заметным последствием распада Советского Союза является то, что впервые за последние 50 лет мы не сталкиваемся с угрозой мировой войны, и, хотя возвращение России к авторитаризму и вызывающе враждебные выпады Китая вполне могут вновь привести к ее возникновению, это вряд ли произойдет в ближайшее время. Мы по-прежнему серьезно заинтересованы в том, чтобы не допустить доминирования в четырех ключевых регионах – Европе, Восточной Азии, Персидском заливе и Латинской Америке – враждебных недемократических региональных режимов. Но сейчас, после окончания холодной войны и поражения Ирака, в ближайшее время вряд ли можно ожидать возникновения такого рода региональных угроз.
Во-вторых, в отсутствие угрозы мировой войны, главная стоящая перед нами глобальная проблема заключается в формировании межрегиональных экономических систем, все более зависимых друг от друга и конкурирующих между собой. Создание и сохранение рабочих мест на внутренних рынках все сильнее зависит от экспорта, который, в свою очередь, связан с возобновлением роста мировой экономики и повышением конкурентоспособности США. Мы сталкиваемся со все более острой конкуренцией с нашими ближайшими союзниками; постоянными препятствиями на защищенных рынках Европы и Азии; а также с угрозой коллапса правил мировой торговой системы. Мы сохраняем наши внутренние преимущества – обширный внутренний рынок, мобильность рабочей силы, высокую эффективность производства, традиции новаторства и дух свободного предпринимательства, – но слабые места нашей экономики снижают ее конкурентоспособность. Они делают невозможной лидирующую роль США и, главное, угрожают внутренней поддержке нашего серьезного влияния на мировой арене.
В-третьих, мы сталкиваемся с новой, более глубокой, системной проблемой разрушения блоков государств, возникших в результате Второй мировой войны и послевоенного распада колониальной системы и поддерживавшихся холодной войной. Наряду с глобализацией мировой экономики на международной арене набирает силу противоположная тенденция – шизофреническое стремление к усилению фрагментации. Наиболее болезненно этот процесс протекает в бывшем Советском Союзе, но в целом во всем мире там, где государственные границы не совпадают с границами расовых, национальных, этнических или религиозных общностей, старые государственные системы трансформируются или трещат по швам. Результатом этих тенденций стал хаос, заставляющий некоторых ностальгировать (или почти ностальгировать) по знакомой дисциплине и порядку времен холодной войны. Мы заинтересованы не в том, чтобы слепо держаться за сегодняшнюю карту мира, но прежде всего в том, чтобы процессы изменений протекали мирно, однако поддержка этих мирных процессов требует все больше терпения и мастерства, а также творческого подхода к защите прав человека и различных меньшинств. Кроме того, хаос в международной политической системе все более явно ставит нас перед дилеммой: должны ли мы участвовать в ограниченных военных операциях в ситуациях, когда отсутствует непосредственная угроза нашим жизненным интересам, но создается опасность для невинного мирного населения других стран и американских ценностей и гуманных традиций? Ситуация в Сомали – всего лишь один из примеров такого выбора.
В-четвертых, хотя страны и народы после окончания холодной войны меняются, идеологическое противостояние сохраняется. Крах коммунизма знаменует собой историческую победу демократии и свободного рынка, но отнюдь не конец истории и наступление эпохи идеологического единообразия. Идет мощная волна строительства демократических институтов, вызванная открывшимися возможностями и стремлением граждан на посткоммунистическом пространстве укрепить свои политические и экономические позиции. Однако демократическим государствам, которым не удастся быстро воспользоваться плодами экономических реформ и справиться с грузом проблем этнического самовыражения, грозит соскальзывание к разным другим «-измам», в том числе национализму и религиозному экстремизму, либо тому и другому вместе. В большинстве стран, включая те, что представляют для нас чрезвычайно серьезный стратегический интерес, реальной альтернативой демократии как организующему принципу остается исламский фундаментализм.
В-пятых, главным вызовом безопасности в 1990-е гг., скорее всего, станет распространение оружия массового уничтожения и современных систем его доставки. Не исключено также, что не менее восьми из 10 новых государств, многие из которых являются автократиями и настроены против Запада, к концу текущего десятилетия смогут приобрести баллистические ракеты, способные нести ядерные или биологические боезаряды. Такое развитие событий приведет к серьезной дестабилизации в ключевых регионах мира и, возможно, создаст угрозу физической безопасности Соединенных Штатов. Распространение оружия массового уничтожения становится еще более опасной тенденцией, когда происходит в сочетании с фрагментацией международной политической системы и ростом количества нестабильных акторов, стремящихся завладеть таким оружием.
В-шестых, возникает ряд транснациональных угроз, связанных прежде всего с ухудшением экологической ситуации, ростом потребления наркотиков и распространением таких смертельно опасных заболеваний, как СПИД. Справиться с этими проблемами усилиями отдельных государств невозможно, для этого необходимы совместные меры, а также решение принципиально новых задач, стоящих перед мировой наукой, и ключевое значение здесь будет иметь лидерство США.
В-седьмых, – и это, видимо, самое главное – Вам придется решать эти проблемы в исторический момент, когда многих американцев заботят прежде всего внутренние проблемы и когда бюджетные ограничения на реализацию внешней политики будут самыми серьезными за последние полвека. Госсекретарю и президенту придется решать очень сложную задачу. Во время холодной войны оправдывать расходы на национальную безопасность и добиваться поддержки долгосрочных обязательств США за рубежом было относительно несложно. Теперь делать это будет несравнимо труднее. Вам придется более убедительно доказывать прямую связь между внешней политикой США и американскими идеалами, а также экономическими потребностями страны. Придется также наглядно показывать, что делают другие государства, несущие свою справедливую долю затрат и обязательств. Для решения этой задачи потребуется кардинальная реорганизация наших национальных институтов безопасности, большая часть которых была создана для работы в условиях холодной войны. А для этого Вам и другим высокопоставленным представителям администрации США, и прежде всего самому президенту, придется потратить немало времени и сил, убеждая американцев в том, что внешняя политика тесно связана с внутренней. Сейчас лишь немногие готовы считать эту связь само собой разумеющейся.
Значение лидерства США
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
