1
Освальды вселились в квартиру надо мной 2 марта 1963 года. Свои пожитки, упакованные главным образом в картонные коробки из винного магазина, они на руках перенесли из разваливающегося кирпичного дома на Элсбет-стрит. Вскоре бобины маленького японского магнитофона начали регулярно вращаться, но большую часть разговоров наверху я слушал через наушники. В этом случае люди говорили нормально, однако я все равно понимал далеко не все.
Через неделю после переселения Освальдов я посетил один из ломбардов на Гринвилл-авеню, чтобы купить оружие. Первым продавец выложил на прилавок «кольт» тридцать восьмого калибра, той самой модели, которую я приобрел в Дерри.
— Прекрасное средство защиты от уличных грабителей и проникших в дом воров, — похвалил он товар. — Гарантированное попадание в цель с двадцати ярдов.
— С пятнадцати, — поправил я его. — Я слышал, с пятнадцати.
Продавец вскинул брови.
— Ладно, пусть с пятнадцати. А любой…
…кто по глупости попытается вас ограбить, обязательно подойдет ближе, вспомнил я слова другого продавца.
— …кто по глупости попытается вас ограбить, обязательно подойдет на более близкое расстояние. Так что скажете?
Первым возникло желание сказать (чтобы нарушить чувство гармонии, пусть фразы совпали не полностью), что я предпочту какую-нибудь другую модель, скажем, сорок пятого калибра, но я тут же понял, что нарушать гармонию скорее всего плохая идея. Как знать? И я точно знал другое: револьвер тридцать восьмого калибра, купленный мной в Дерри, не подвел.
— Сколько?
— Он ваш за двенадцать долларов.
На два доллара больше, чем в Дерри, но и прошло четыре с половиной года. С поправкой на инфляцию цена показалась мне разумной. Я согласился, с условием, что он добавит коробку патронов.
Увидев, что я укладываю револьвер и патроны в портфель, который по этому случаю принес с собой, продавец спросил:
— А почему бы вам не купить кобуру, сынок? Судя по выговору, вы нездешний и, вероятно, не знаете, что в Техасе можно ходить с оружием. Никакого разрешения не требуется, если вы не совершали уголовных преступлений. Вы же не совершали уголовных преступлений?
— Нет, но я сомневаюсь, что меня могут ограбить ясным днем.
Продавец мрачно улыбнулся.
— На Гринвилл-авеню всякое может случиться. Несколько лет назад человек вышиб себе мозги в паре кварталов отсюда.
— Неужели?
— Да, сэр, около бара «Роза пустыни». Из-за женщины, разумеется. Можете себе такое представить?
— Пожалуй, — ответил я. — Хотя иногда стреляются и из-за политики.
— Не-а, если копнуть глубже, причина всегда одна: женщина, сынок.
Место для парковки я нашел лишь в четырех кварталах от ломбарда, и чтобы вернуться к моему новому (для меня) автомобилю, мне пришлось пройти мимо «Честного платежа», где я осенью 1960-го сделал ставку на «Питсбургских пиратов». Заплативший мне тысячу двести долларов букмекер стоял перед конторой и курил. Все в том же зеленом солнцезащитном козырьке. Он пробежался по мне взглядом, вроде бы безо всякого интереса.
2
Револьвер я купил в пятницу во второй половине дня и с Гринвилл-авеню прямиком поехал в Кайлин, где встретился с Сейди в «Кэндлвуд бунгалос». Ночь мы провели вместе, той зимой это вошло у нас в привычку. На следующий день она уехала в Джоди, а в воскресенье я присоединился к ней на службе. После проповеди, когда все пожимали друг другу руки со словами: «Да пребудет с вами мир», — мысли мои, и без того неспокойные, вернулись к револьверу, который теперь лежал в багажнике моего автомобиля.
В воскресенье за обедом Сейди спросила:
— Сколько еще ждать? Когда ты сделаешь то, что должен?
— Если все пойдет, как я рассчитываю, где-то через месяц.
— А если не пойдет?
Я прошелся пальцами по волосам и направился к окну.
— Тогда не знаю. Есть еще вопросы?
— Да, — спокойно ответила она. — На десерт у нас вишневый коблер. Тебе со взбитыми сливками?
