Дневник Фрэнка Хёрли о пятимесячном пребывании на острове Элефант во время экспедиции Шеклтона на «Эндуранс» в 1914–1916 году
Джеймс Френсис «Фрэнк» Хёрли, 1885–1962
Судьба дневников Джеймса Френсиса «Фрэнка» Хёрли причудлива. Несколько лет назад русская художница Лилия Петровна Славинская познакомилась с Адель Хёрли, дочерью фотографа. Случилось это в Антарктике, на борту туристического судна. Адель, немолодая уже дама, передала Лилии Петровне двенадцать машинописных листов, озаглавленных «Дневники Фрэнка Хёрли о пяти месяцах жизни на острове Элефант во время экспедиции Шеклтона на «Эндуранс»», попросив по возможности донести изложенное в них до российского читателя. До сих пор материалы эти никогда не были опубликованы. Записи Фрэнка Херли, одного из величайших фотографов и кинооператоров своего времени, рассказывают о жизни экипажа «Эндуранс» после крушения судна. Они не имеют прямого отношения к событиям, описанным в труде Шеклтона «В сердце Антарктики», но дают представление об отношении к нему его подчиненных и о реалиях полярного быта в условиях выживания. Уверены, что этот небольшой текст окажется интересным для читателя.
13 апреля 1916 года. Недаром я немного суеверен насчет чисел: этот день нас чуть не прикончил. Утренний юго-восточный ветер к полудню перешел в штормовой, со всех сторон налетали коварные перекрестные волны. Наши тяжело груженые шлюпки быстро шли под полными парусами. Ночью вода постоянно перехлестывала через борта, сразу замерзая, и каждый час приходилось скалывать лед. Мы совершенно измучены сыростью, страшным холодом и отсутствием сна.
Но, когда рассвело, впереди показалась земля! Всего в 48 километрах впереди виднелись острова Кларенс и Элефант. Элефант находился ближе и мы поспешили к нему. Шлюпки хорошо шли под легким бризом, однако к полудню ветер ослаб и пришлось грести. Страшно хотелось пить. Вспомнили про припасенную мороженую тюленину, порезали ее на куски и съели сырой. Это немного утолило жажду.
Мы тихо шли вдоль берега, пока не рассвело настолько, чтобы можно было безопасно причалить. Из воды вылавливали куски пакового льда и с наслаждением пили талую воду. Берег оказался грядой совершенно неприступных отвесных скал и наледей. Однако недалеко от полуострова Валентина нам удалось найти небольшую пригодную для высадки отмель. Неожиданно в поле зрения появилась «Дадли Докер»[139]. Ночью ее отнесло от нас в соседний залив, она чудом не утонула. Высадка прошла благополучно. Можете себе представить, с каким наслаждением мы ступили на твердую землю после 170 суток на дрейфующих льдинах! Каждый день мы всматривались вдаль, тревожились, ждали и мучились вопросом: «Куда? Куда мы движемся?». Какое же возвышенное чувство – после восемнадцати месяцев на качающихся досках и ненадежных льдинах наконец почувствовать под ногами твердую почву, ощутить, что капризное море с его волнами больше не властно над тобой!
Мы высадились, можно сказать, при последней возможности. Еще часов двенадцать в море, и многие бы просто не выдержали. Промерзшие люди, пять суток не знавшие ни сна, ни отдыха, валились с ног от усталости. У многих были обморожены пальцы на руках и ногах. Блэкборо от обморожения не мог двигаться и его пришлось выносить на берег. Иные от слабости трясутся, будто у них церебральный паралич. Вокруг бесцельно бродят умалишенные – есть и такие. Мы торопливо натянули палатки и, поев тюленины, поспешили сразу лечь спать, чтобы, проснувшись, ощутить: мы действительно на земле! День ото дня нас никуда не будет уносить, завтра мы будем на той же широте и долготе, что и сегодня!
Сразу стало ясно, что место стоянки нужно сменить: мы встали лагерем на узкой продуваемой всеми ветрами отмели. Посланная на разведку группа из 4 человек вернулась в 8.30 вечера с хорошими новостями: в одиннадцати километрах к северу на побережье есть подходящее место. Перебазироваться решили на следующее утро.
Высадка на остров возможна только в двух или трех местах, остальная береговая линия неприступна. На другое утро в 11 часов мы снялись и в 15.30 выгрузились на новой стоянке. Снова разбили палатки и на примусах разогрели похлебку. Ежечасно меняли дозорных. Однако всем был нужен дневной отдых. В 4 часа нас разбудил мягкий шум прилива, вода подошла прямо ко входу в палатку, пришлось ее передвинуть. На другое утро сильно похолодало и началась густая метель, которая продолжалась весь день. Бураном сорвало палатку № 5, ее жильцам пришлось укрыться в шлюпке «Кэйрд».
Теперь, когда экспедиция расположилась на постоянной базе, можно описать, как наша команда проявила себя во время нашего приснопамятного спасения изо льдов. Приходится, к сожалению, констатировать: многие совершенно не соответствовали званию джентльменов и королевских мореплавателей. В том числе и некоторые из тех, кто должен был бы стать опорой нашей группы. Мне представляется, что если бы они оказались здесь только с тем, что принесли с собой, то они бы замерзли или умерли от голода. Дело в том, что эти люди позволили себе такую непростительную роскошь, как потерю снаряжения – что-то из его числа засыпало снегом, что-то унес ветер.
Активно ведется подготовка к отправке «Кэйрда» за помощью. Надстройка бортов почти завершена, осталось только определиться с добровольцами. Предполагается, что шлюпка отплывет в воскресенье. Все охотятся на пингвинов, запасают мясо. Прием пищи – в восемь утра, час дня и в половине пятого. Ложимся спать в пять часов в пропитанные водой спальные мешки, пытаемся 14 часов сна высушить их на себе.
