Никаких примеров, параллельных вышеназванным, нельзя привести из войны 1778 г., хотя старая монархия не прикрывала движений своих флотов тайной, диктовавшейся строгим военным деспотизмом империи. В обе эпохи Англия занимала оборонительное положение, но в первой войне она отказалась от первой линии обороны, близ неприятельских портов, и пыталась защищать все части своей рассеянной империи распределением своего флота между ними. Мы пытались показать слабость одной политики, допуская трудность и опасность другой. Эта последняя стремится сократить продолжительность и добиться решения, либо заперев неприятельский флот, либо вынудив его принять сражение, в сознании, что он представляет ключ к положению, когда море одновременно и соединяет и разделяет различные части театра войны. Для этого требуется флот, равный по численности неприятельскому и превосходящий его боеспособностью, которому выделяется ограниченная зона действий, суженная ради взаимной поддержки между эскадрами, ее занимающими. Распределенный таким образом флот полагается на искусство и бдительность его вождей в деле захвата или задержки любого неприятельского отряда, вышедшего в море. Он защищает отдаленные владения и торговлю при помощи наступательных действий против флота враждебной страны, в котором видит настоящего неприятеля своей страны и главный объект своих операций. При близости к отечественным портам смена кораблей, требующих ремонта, совершается с наименьшей потерей времени, а требования, предъявляемые к более скудным ресурсам заграничных баз, уменьшаются. Другая политика, для того чтобы быть действенной, требует превосходства над неприятелем в численности флота, потому что отдельные отряды последнего находятся слишком далеко друг от друга для оказания взаимной поддержки. Каждый из них поэтому должен быть равен всякой вероятной комбинации против него, что предполагает повсеместное превосходство над уже выставленными неприятелем силами, ибо последний может неожиданно получить подкрепление. Насколько опасна и недопустима такая оборонительная стратегия, когда нет превосходства в силе, показывают частые случаи сравнительной слабости англичан за границей, так же как и в Европе, вопреки их стараниям нигде не уступать врагу. Гоу в Нью-Йорке в 1778 г., Байрон в Гренаде в 1779 г., Грэвз близ Чезапика в 1781 г., Гуд у Мартиники в 1781 г. и у острова Св. Киттса в 1782 г. – все они были слабее противника, в то самое время, когда союзный флот в Европе подавлял английский своей численностью. Вследствие этого негодные к плаванию корабли удерживались в море, ибо англичане предпочитали рисковать их командами и увеличивать повреждения самих кораблей, чем отсылать их домой и тем ослаблять, свои эскадры, так как недостатки колониальных верфей не позволяли производить капитальный ремонт судов, которым приходилось для этой цели пересекать Атлантический океан. Что же касается издержек, связанных с этими двумя стратегиями, то вопрос здесь идет не только о том, которая из них потребует больших расходов в данное время, но и о том, которая будет более способствовать сокращению продолжительности войны, усиливая энергичность ведения ее.
Военная политика союзников должна подвергнуться более строгому осуждению, чем английская, так как сторона, занявшая наступательное положение, тем самым имеет преимущество перед обороняющейся. Когда первоначальная трудность соединения их сил была преодолена, – а мы видели, что ни разу Великобритания не мешала серьезно этому соединению, – союзники при своем численном превосходстве могли свободно выбрать, где и когда и как нанести противнику удар. Как они воспользовались этим несомненно громадным преимуществом?
Да, они производили мелкие нападения на окраины британской империи и колотились головами о Гибралтарскую скалу. Самое серьезное военное усилие, сделанное Францией, – посылка в Соединенные Штаты эскадры с отрядом войск, численность которых предполагалась сначала вдвое большей против действительно достигшей места назначения, – уже через год открыло Англии глаза на безнадежность борьбы с колониями и таким образом положило конец отвлечению ее сил, бывшему в высшей степени благодетельным для противников ее. В Вест-Индии союзниками были покорены, один за другим, небольшие острова (обычно в отсутствие английского флота), – с легкостью, которая показала, как просто разрешился бы весь вопрос одной решительной победой над этим флотом; но французы, несмотря на многие представлявшиеся им благоприятные случаи, никогда не старались рассечь узел простым нападением на силу, от которой все зависело. Испания действовала самостоятельно во Флориде и при подавляющем превосходстве сил достигла успеха, не имевшего никакого военного значения. В Европе план, принятый английским правительством, имел своим следствием то, что английская морская сила из года в год безнадежно отставала от силы противника, тем не менее операции, предполагавшиеся союзниками, кажется, ни в одном случае не имели целью уничтожение этой силы. В том памятном случае, когда эскадра Дерби из тридцати линейных кораблей была загнана на открытый рейд бухты Торбэй сорока девятью кораблями союзников, решение военного совета последних – не вступать в сражение – выразило только в коротких словах весь характер действий соединенных флотов. Как бы для того, чтобы создать новые затруднения их усилиям в Европе, Испания долгое время упорно настаивала на том, чтобы держать свой флот по соседству с Гибралтаром; но там никогда не был признан тот факт, что жестокий удар английскому флоту в Гибралтарском проливе, или в Английском канале, или в открытом море был бы вернейшим средством для покорения крепости, не один раз доведенной до состояния почти полного истощения.
В ведении своей наступательной войны союзные дворы страдали от разногласий и взаимной ревности, которые затрудняли действия большей части морских коалиций. Поведение Испании в этой войне, кажется, было себялюбиво почти до вероломства; поведение Франции было более честно, а поэтому также и разумнее в военном отношении, ибо искреннее содействие друг другу, и согласные операции против общего объекта, целесообразно избранного, скорее помогли бы обеим странам достигнуть намеченных ими целей. Следует также признать, что имеются указания на плохое управление и подготовку у союзников, особенно Испании, и что качества личного состава[238] их были ниже, чем у англичан. Впрочем, вопросы управления и подготовки, хотя и имеющие сами по себе глубокий интерес и значение, сильно отличаются от стратегического плана или метода, принятого союзными дворами при выборе и нападении на объекты, через которые они надеялись достигнуть целей войны; и исследование этих вопросов не только излишне расширило бы наш труд, но также и затемнило бы стратегический вопрос нагромождением деталей, чуждых задаче этой книги.
